Начало династии

Кентербери встретил его колокольным звоном, высыпали из домов разодетые, как на праздник, горожане: они запрудили улицы и наперебой говорили, как все теперь станет хорошо в Кентербери, когда вернулся Томас Беккет.

Он сразу направился в собор. Велика его радость быть снова в своем храме! Он воссел на свой престол, и его клирики один за другим подходили к нему получить поцелуй мира и благословение.

В благоговейной толпе мирян из уст в уста передавалось:

— Дождались, теперь только справедливость и добро! Он вернулся!

* * *

Однако возвращение архиепископа радовало далеко не всех; те, кто помогал его унижать и уничтожать, кто участвовал в коронации молодого Генриха, кто связывал свое благополучие с его изгнанием, были очень недовольны этим. И прежде всего — Роджер, архиепископ Йоркский.

— Да сколько он будет царствовать! — возмущался он среди друзей. — Он возводит хулу на нас за проведенную коронацию. Но за меня король! Я не пожалею своей казны… Отдам восемь, нет, десять тысяч фунтов, только бы его вновь отправить куда-нибудь подальше. Надо ехать к королю в Нормандию и рассказать обо всем, что позволяет себе Томас Беккет после возвращения в Англию.

Епископы, кому грозило отлучение, согласились с ним и выразили готовность вместе с Роджером отправиться к королю в Нормандию.

А Томас тем временем убедился, что король, пообещав, конечно, не дал никаких указаний о том, чтобы Беккету вернули владения. Мало того, он думал о мести Генриха родным Беккета: обе его сестры были высланы. Сестра Мария, ставшая монахиней, оказалась во французском монастыре, и другую сестру, Матильду, вместе с семьей тоже вынудили покинуть дом и отправиться во Францию, где ее приютил один аббат в Клермаре.

Насколько глубоки были чувства Генриха, думал Томас, когда он обещал дружбу вновь? Можно ли этому доверять?

Перед отплытием в Нормандию Роджер Йоркский направился в Вудсток к молодому Генриху.

Роджер Йоркский, этот враг Томаса еще со времен совместного обучения у Теобальда. Он понимал, что новый взлет Томаса означает его, Роджера, падение.

Он пользовался влиянием в церкви, угодничеством расположил к себе короля и готов на все, чтобы стать во главе английской церкви.

Молодой Генрих был очень горд своим титулом короля, и его поведение после коронации заметно изменилось. Он начинал выражать недовольство отцом, так что правы оказались те, кто не советовал королю при жизни возводить на трон своего сына. Мальчик-король все более становился высокомерным, окружив себя подхалимами. Роджер знал эту слабость молодого короля и предпринял попытку елейными речами и лестью мальчишескому самолюбию оказать на Генриха влияние.

— Не сомневаюсь, что Беккет скоро заявится к вашему величеству с визитом. Но у вас едва ли будет время принять этого старого лицемера.

— Мы очень им довольны! — удивился Генрих. — Он нас учил, ты знаешь.

— Ах, милорд. Вы были тогда молоды и легко обманывались. Но теперь вы сумеете разобраться, что к чему. Готов поручиться, что сделаете это скорее вашего августейшего отца.

— Может быть.

— Я сказал своим епископам: наш повелитель, молодой король, сразу разберется с этим стариком, когда тот придет что-нибудь выманивать.

— Зачем ему выманивать?

— Затем, милорд, что вы наш новый король.

Генрих улыбнулся:

— Да нравится он нам, ничего не могу с собой поделать…

— Это пока вы не увидите, что это настоящий смутьян. Готов побиться об заклад, вы с этим разберетесь скорее вашего отца.

Генрих молчал, он думал о том, что архиепископ и отец теперь в ссоре.

— Вы знаете, милорд, он отлучил от церкви всех нас, кто проводил вашу коронацию.

— Неужели?

— Он считает, что вас короновать не следует.

— Да почему он так считает?

— У него, видите ли, такое мнение. Он против вашей коронации. Он говорит, что король должен быть один.

— Ах так! Ну тогда ему придется убедиться в обратном.

— Я так и думал, что ваше мнение будет иным, милорд. Он просто оскорбляет вас хулой на вашу коронацию. Не сомневаюсь, что вы ему ответите достойно.

Генрих задумался.

* * *

Томас направился в Вудсток. Он предвкушал удовольствие обнять своего ученика и взглянуть на Маргариту.

По пути он проезжал Лондон, где его встречали с таким же ликованием, как в Кентербери.

Во дворце Саутуорк под колокольный звон Томаса радушно приветствовал епископ Уинчестерский, старый друг Беккета.

— Мне тепло на сердце, что ты вернулся. И смотри, как ликует Лондон! Ты поборол своих врагов.

На улицах народ толпами бежал ему навстречу и падал на колени прямо на булыжную мостовую, чтобы получить его благословение. И вот в какой-то миг сквозь толпу к нему кинулась юродивая старуха, слывшая вещей предсказательницей. Она истерично выкрикнула: «Берегись ножа, архиепископ! Берегись ножа!»

Ее оттеснили, и Томас продолжил свой путь. А ночью его мучили видения, ему все снилась та старуха, кричавшая: «Берегись ножа!»

* * *