Начало гражданской войны

Но пока у донского атамана на фронте была 60.000-я армия, а у него вместе с кубанцами насчитывалось 12.000, пока все снабжение шло через донского атамана, взявшегося быть посредником между Украиной и немцами, с одной стороны, и добровольческой армией — с другой, Деникин молчал, и только окружающие его готовили грозную кампанию против генерала Денисова, атамана и всех донских патриотов. Они стремились свалить войско Донское, и впоследствии при помощи союзников они свалили его…, но в результате погубили последний ресурс в своей борьбе. Как только война перестала быть национальной, народной, она стала классовой и, как таковая, не могла иметь успеха в беднейшем классе.

Казаки и крестьяне отпали от добровольческой армии, и добровольческая армия погибла. Говорят об измене казаков Деникину, но нужно посмотреть, кто изменил раньше: казаки Деникину или Деникин казакам. Если бы Деникин не изменил казакам, не оскорбил бы жестоко их молодого национального чувства, они не покинули бы его. И прав был атаман, когда в числе своих врагов ставил и генерала Деникина. Генерал Деникин, быть может, сам того не понимая, работая на разрушение Донского войска, рубил сук, на котором сидел…

Глава IV

Отношение к немцам. — Второе письмо донского атамана к императору Вильгельму.

Очень остро и болезненно проходили для атамана отношения к немцам. Без немцев Дону не освободиться от большевиков, — это было общее мнение фронтового казачества, которое умирало, защищая с оружием в руках свои станицы и освобождая станицы своих соседей.

Совершенно иначе смотрела донская интеллигенция и особенно пришлые из России люди, которые хотели и на Дону сыграть ту крупную роль, которую они играли когда-то в царской России. К числу таковых нужно отнести и бывшего председателя Государственной Думы двух последних созывов М.В. Родзянко, жившего в Новочеркасске, и всю кадетскую партию, которая объединилась в борьбе против атамана. Отозванные из Украины члены первого посольства генерал Сидорин и полковник Гущин вели сильную пропаганду против атамана, постоянно проповедуя о том, что победа союзников, несомненно, будет, и союзники не простят донским казакам того, что они сносились с немцами.

Дон раскололся на ориентации. Весь простонародный, хлебородный Дон и большая часть интеллигенции держались германской ориентации; напротив, члены могущественной кадетской партии и многие политические беженцы считали, что все спасение Дона — в демократии Англии и Франции, которые придут и спасут и Дон, и Россию. Как спасут? — непременно и не иначе, как живой силой.

Во время сессии августовского круга атаман, отвечая на нападки в сношениях с немцами и слыша, что ему ставят в пример голубиную чистоту добровольческой армии, которая на знамени своем неизменно носит непоколебимую верность союзникам, воскликнул:

— Да, да, господа! Добровольческая армия чиста и непогрешима. Но ведь это я, донской атаман, своими грязными руками беру немецкие снаряды и патроны, омываю их в волнах тихого Дона и чистенькими передаю добровольческой армии! Весь позор этого дела лежит на мне!

Буря аплодисментов покрыла слова атамана. Нападки за «германскую ориентацию» прекратились.

Нелегки были и отношения с самими немцами. Атаман не хотел, чтобы германское командование имело хотя бы какой- нибудь намек, что оно имеет влияние на управление Доном. Поэтому никаких миссий, никаких представителей от немцев в Новочеркасске допущено не было. Дон считается с фактом занятия части территории германскими войсками, смотрит на них не как на врагов, но как на союзников в борьбе с большевиками и старается использовать их для вооружения и снабжения всеми средствами борьбы своей армии. Так было сказано в первом приказе атамана, отданном 4 мая ночью.

Немцы сами шли навстречу желаниям атамана. Они — победители в данное время — всеми силами старались упрочить положение атамана и возвысить его в глазах населения. И этому иногда мешали те темные силы, которые были в интеллигенции. Одни боролись против атамана потому, что считали его врагом революции и неискренно сочувствующим идее народоправства, другие выступали против него «страха ради иудейска», стараясь заслужить в будущем благодарность союзников, большинство же было лично обижено тем, что они или не получили того высокого поста, который хотели получить, или были сняты с занимаемого поста. Все эти люди собрались в Екатеринодаре, при штабе генерала Деникина, и, пользуясь теми тяжелыми отношениями, которые установились между атаманом и Деникиным, вели свою работу против атамана и немцев, и работа эта скоро возымела свои последствия.