Начало и конец нашего земного мира. Опыт раскрытия пророчеств Апокалипсиса.

Что насекомые могут быть работниками, сознательно исполняющими свое дело, лучшим убеждением в том служат общества трудолюбия, составленные Богом из муравьев, шелковичных червей и пчел. Это образцовые Фабрики, в которых все совершается в необыкновенном порядке и благоустройстве. В большей или меньшей степени общественная деятельность свойственна и всему миру насекомых. Только не все, что они делают и производят, нам известно по недостатку внимательности с нашей стороны к своему царству. И знают выгоду общественной жизни, понимают искусство устраивать свои жилища, умеют выражать участие и соболезнование своему собрату и владеют многим другим, что не вполне известно нам. 6 большей или меньшей мере все животные одарены чувственной способностью соображать свое положение с окружающей сферой, навлекать свои выгоды в том, что человеку и в голову не приходит. Чувство самосохранения и любовь к детям за малым исключением составляют характеристическую особенность всех видов тварей. На простоту голубя и мудрость змия указывает нам Слово Божие, как на образцы, достойные подражания в области человеческих отношений к Богу и ближним. В чем тут дело? Простота голубя выражается в чистоте его нравов, искренности отношений и верности, а мудрость змея учит самоотвержению, ибо это животное не дорожит своим телом, когда дело идет о спасении жизни. Оно знает, что с гибелью тела не все погибло, если голова цела, а потому бережет только свою голову, научая нас спасать свою душу от вечной смерти, и не трепетать перед ужасом телесной смерти. Эта-то желательная для христиан мудрость самоотвержения выражена в заповеди Христовой: «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, кто может и душу, и тело погубить в геенне» (Матф. X, 28). Кто же это? Конечно, один только Бог.

Как ни разнообразны способности у животных, ныне окружающих человека, они еще не дают нам полного понятия о том, что было до падения человека. С падением владыки опустилось с высоты своего призвания и все царство его, и стало неузнаваемо. Чувственная природа человека взяла верх над духовной природой его. С этим вместе произошел переворот и во всем царстве его. Одичали растения, и только после усиленного труда возвращаются к своему процветанию, и то далеко не тому, что было в земном раю. Одичало большинство животных, да и остальные утратили способность понимать человека и покоряться ему. Только после усиленного труда над ними они возвращаются к первоначальной понятливости и покорности, и то неохотно, а по принуждению, благодаря только изобретательности человеческого ума в искусстве подчинять волю животного своей собственной. Иначе и быть не могло, ибо проводник света для всего царства — сам человек — одичал, перестал знать и понимать Творца своего и охотно покоряться Ему. Эта гибельная перемена в человеке лишила его царственного на земле достоинства, а развенчанный владыка перестал быть узнаваем и признаваем за владыку своими подданными.

Животные, одаренные только чувственной природой, вероятно предназначались, при содействии человека, к усовершенствованию своей чувственной природы настолько, чтобы подражать ему, по крайней мере, в чувственном прославлении общего всех Творца и Бога. Но человек лишил их этого блага, утратив всякое понятие о Творце мира, и сам обратился даже подчас в худшее состояние против своих подданных, ибо и бессловесные не способны творить столько зла, сколько творит человек; и в них есть проблески высоких чувств, каких зачастую недостает у человека. Можно ли удивляться, что общение животных с таким владыкой прервалось, если он завершил, наконец, свое владычество тем, что стал пожирать свое царство, не имевшее вначале подобного несоответственного назначения. Нам скажут на это, что Сам Бог разрешил это новым определением, данным после всемирного потопа Ною, и освятил это определение установлением жертвоприношений во времена Ветхого Завета. Все это так, но только все это допущено Богом как неизбежное зло, как последствие греха и смерти, самовольно вторгшихся в царство жизни, в котором смерть и тление не должны были властвовать; если бы Бог не разрешил животную пищу, то люди и без разрешения стали бы употреблять ее; опыт чего, по всей вероятности, начался скоро после грехопадения. Известно, что до потопа земля полна была убийством и всевозможными преступлениями, начиная с Каина и Ламеха, и кончая исполинами, во времена которых, как повествует Моисей: «Увидел Господь (Бог), что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время. И раскаялся Господь, что создал человека на земле и восскорбел в сердце Своем. Ной же обрел благодать пред очами Господа» (Быт. VI, 5–8).