Начало и конец творца (СИ)

Она расставила ноги на ширине плеч и подняла руки вверх, сложила их крестиком, медленно, чтобы не упустить момент, опустила к груди и разведя руки в стороны, начала полукругом крутить их, ведя к центру, потом, доведя до конца, она сложила их в ладоши и будто выстрелила в маму.

Мы, снова, как уважающие себя люди, похлопали представлению и уже хотели взять её за руки, как прямо над её головой появилось черный овал с крутящимися внутри звездами, из него тихо и плавно вылезла морда милого, розового волчонка.

Луна похлопала глазами и хотела уже было его погладить, но его глаза налились опасным красным блеском, шерсть сменила свой окрас на тот же красный и он со всей силой впился в руку Луне.

Под оглушающий крик я бросился к ней, нас разделяло всего пара метров, но даже так я не успел, она усыхала прямо на глазах, будто из неё высасывали всю энергию, буквально за секунду обычная милая девочка стала мумией, которую легко можно использовать в фильмах ужасов.

Я подбежал к ней чтобы понять, что сердце уже не бьётся и разреветься, как ребенок, не замечая, что такой же волчонок появляется сзади остолбеневшей от страха жены. Визг дорогого мне человека вытесняет меня из горя, заставляя посмотреть назад и увидеть картину, от которой сердце обливается кровью.

Кусок плоти возле шеи жадно съеден, а так же отсутствовала её правая рука, но даже так, перед смертью, она подарила мне улыбку, самую чистую из всех, с такими жестокими словами в конце:

— Живи, пожалуйста.

Тихим шёпотом эти слова разнеслись по улице, убивая меня морально.

Около десяти лет я не мог выйти из депрессии. У меня отобрали всё самое дорогое, родителей нет, родных тоже, только семья не давала мне утонуть на дно, поэтому я отдавался ей с лихвой. И теперь, когда всё потеряно, нет смысла жизни, если в ней нет того, чего ты не любишь. Но её слова держали меня на плову, еле еле, но за них можно было ухватиться, поэтому я и не навел на себя руки, стараясь выживать даже в таком состоянии.

Далее на работе правительства меня заслали в экспериментальный цех, где создавали машины, способные беспрекословно выполнять любые приказы. В тот момент душевная боль ушла, оставив место сухому повиновению.

И теперь мне нужно найти в сценах, укрытых далеко в глубине моей души несостыковки, значит проживать их из раза в раз, мучая мой разум и открывая самые черные уголки моего сознания. Это будет очень больно…

Глава 11 — Прошлое, как груз

Из раза в раз я смотрел на эту сцену. И с каждым повтором боль в груди нарастала, с каждым просмотром сердце будто сжимали в руках, и каждый раз прилагали всё больше и больше усилий.

Слез больше не было, лишь пустое осознание, что ничего уже не вернуть и выйти из этого замкнутого круга я не в силах.

Чистый Разум я отключил, но даже без него меня больше не перекидывало из одного состояния в другое, лишь страх заполнял душу.

Смотреть на мучения родных больно, очень больно, особенно если это очень дорогие тебе люди, будь я на их месте, расстался бы с жизнью вместо них не задумываясь.

Но мой удел лишь смотреть и изменить историю мне не по силам.

Наверное, моя душа уже пуста, как безграничный космос, лишь проблески звезд там не дают мне сойти с ума.

Не сосчитать уже, сколько я умер, не физически, морально, и поверьте мне, это намного страшнее…

Закончив один просмотр своей жизни, меня перекидывало обратно, чтобы я снова увидел, к чему всё приведет.

Я мучился, будто меня закинули в самый жестокий круг ада, где душу разрывают на части.

Но где-то там, в глубине сознания я понимал, что чтобы стать сильнее, нужно отпустить былое и жить настоящим, но как же это сложно…

Возможно, прошло уже больше сотни циклов, и только сейчас я через силу начал подмечать детали.

Как же больно смотреть на смерть, но продолжать так больше нельзя, житие прошлым лишь тянет тебя вниз, заставляя стагнировать твоё осознание и веру в хорошее.

Пройдя ещё, может, с тысячу циклов, меня уже терзало не так сильно, я мог почти без истерики смотреть на гибель семьи. Хотя даже так я не мог увидеть изменения, всё снова было скопировано, и временной цикл хоть и был ускорен, но тянулся около семидесяти минут.

Очень сложно искать несостыковки в таком большом промежутке, но я старался, исследовал каждый миллиметр, но всё бестолку. Всё повторялось ровно так же, как и тогда, не единой замены.

Я начал смотреть на людей вокруг и тоже не находил различий, у меня зародилась мысль, что суть здесь не такая, как тогда.

Снова прибегнул к способу, гдк ты убеждаешь себя, что всё, происходящее здесь — иллюзия. Но это так же не дало ожидаемого результата, в принципе, я и не сильно на него надеялся.

Я снова начал вглядываться в картину происходящего, уже смотря на всё подряд, на здания, пролетавших птиц, как стоит солнце, даже куда подул ветер, но, опять же, всё было как и тогда.

После ещё примерно тысячи повторов, меня уже перестало тяготить чувство собственной вины, и больше не хотелось горевать, я принял это как пройденный этап моей жизни.