Начало игры (СИ)

Ирина Нельсон НАЧАЛО ИГРЫ

Драко

Идиот! Придурок! Болван! Имбецил!

Поттер кружит вокруг драконихи, выписывая в воздухе замысловатые узоры. Каждый кульбит гриффиндорца заставляет меня сжимать зубы. Зависть, страх и восторг буквально разрывают меня на части. Я не вижу ничего вокруг, мир сузился до одной единственной точки — чокнутого лохматика на метле.

Хвосторога выдыхает пламя. Я закусываю губу до крови.

Мерлин, пусть он выкрутится! Обещаю, до Рождества я и близко к нему не подойду!

Увернулся…

Страх немного отпускает. Все-таки Поттер хорошо летает. Не в его привычках спать на метле, особенно рядом со злобным драконом. Я замечаю, что стою, намертво вцепившись в перила, и с трудом разжимаю пальцы. Никто не видел, как я волнуюсь за Поттера? Я украдкой оглядываюсь. Все, абсолютно все стоят на ногах. Глаза прикованы к загону. Я немного успокаиваюсь и снова смотрю на гриффиндорца. В следующий миг у меня все обрывается внутри.

Задела! Мордред и Моргана, Хвосторога его задела!

По трибунам прокатился испуганный вздох. Кажется, я охнул вместе со всеми.

Нет, Поттер хоть и придурок, но не самоубийца. Не мог он бросить в кубок свое имя ради какой-то тысячи галлеонов.

Гарри кружит вокруг разъяренной драконихи, кружит, проскакивает у самой морды, в каком-то дюйме уворачиваясь от пламени. Когда-то отец рассказывал мне, что пламя Хвостороги способно расплавить камень, а Поттер дразнит её. Дразнит! Задумка ясна — согнать Хвосторогу с гнезда и схватить яйцо. Но Мерлин, Гарри практически лезет в пасть!

Тот, кто бросил его имя в Кубок Огня, явно желал гриффиндорцу мучительной смерти…

Хвосторога снова махнула хвостом. Поттер едва увернулся. Если так дальше пойдет, от героя останется горстка пепла. Надо… помочь?

Я с удивлением прислушиваюсь к себе. Я хочу помочь ПОТТЕРУ? Этому зазнайке, который посмел отвергнуть мою дружбу? Которого я ненавидел три года?.. Которым я восхищался до одиннадцати лет?

Поттер пляшет перед Хвосторогой и… что?! КОРЧИТ ДРАКОНУ РОЖИ???

И я хотел дружить с этим кретином? Хотя… Корчить смерти рожи — что-то в этом есть…

Хвосторога выдыхает длинный язык пламени, и Гарри вновь уворачивается. Его раненая рука неловко подгибается, соскальзывает с рукоятки «Молнии»… И последние адекватные мысли вылетают из моей головы.

Я тихо соскальзываю под трибуну и на всякий случай накладываю на себя отвлекающие чары. Взмахиваю палочкой, рассекая ладонь. В каком же мы родстве? Была же у матери в предках Камелия Поттер. Я ей… кто? Внучатый племянник третьего колена? Или правнук шестого?

Дракониха ревет, трибуны испуганно охают, у меня внутри все сжимается в ледяной узел. Родство… Да какая, на хрен разница?!

Я перевожу взгляд на собранную в ладони кровь. Где-то на задворках сознания пискнул оробевший рассудок: «Я же недоучка, Поттер мне — седьмая вода на киселе, и общих генов у нас нет!» Но неожиданно вспыхнувшая решительность не дает отступить. Я Малфой, а Малфои не мелочатся.

Глубоко вздохнуть, потянуть ниточку волшебства… Тихий щелчок в голове…

— Кровь Рода древнего, Светлого! Взываю к силе твоей, силе предков! Я, Драко Люциус Малфой, прошу защиты за брата моего, брата по крови, что связывает нас через мою мать и его отца, через пять колен. Прошу защиты от врагов, удачи в начинаниях, заступничества пред Богами на — сколько? сколько я могу попросить для него? — четыре года, ибо брат мой — последний из Поттеров! Кровь моя, кровь его, наша кровь, будь ключом, замкни защиту!

И почему ритуальные заклятья такие пафосные? Почему нельзя сказать: «Эй там, наверху! Кто-нибудь, защитите этого придурка!»?

На какой-то миг кровь в моей ладони вспыхивает золотистым сиянием и испаряется. Тут же раздается восторженный рев толпы. Я встаю и смотрю на загон.

Гарри сияет. Гарри держит золотое яйцо. Рана на его плече — всего лишь царапина. Хвосторогу пригибают к земле заклятья драконологов. К Гарри спешит МакГонагалл.

Не в силах сопротивляться головокружению, я сажусь на скамью.

— Эй, Драко, как тебе полет Поттера? — возбужденно сверкая глазами, кричит мне Блейз.

Я надменно вздергиваю брови и кривлю губы.

— Делакур была лучше, — цежу сквозь зубы. — А Поттер — просто кретин.

Блейз возражает и в азарте хлопает меня по плечу. Я молча иду рядом.

Поттер, ты и вправду кретин. Только кретин будет ТАК дразнить дракона.

Но, по крайней мере, теперь с тобой будет все хорошо. А до Рождества я и близко к тебе не подойду. В отличие от Уизли, я всегда выполняю обещания. Отдыхай, заслужил. Позже отыграюсь.

Гарри

Весело…

Я сижу в библиотеке, рядом что-то щебечет Гермиона, а Рон ей тычет в лицо какой-то книгой. Я автоматически киваю на их слова, что-то говорю сам, но всё остальное во мне застыло в огромном, всепроникающем шоке. Да еще в голове ни на секунду не затихает гаденькое, слегка истеричное хихиканье моего слизеринского подсознания.

Ему, черт возьми, весело…