Начало Игры

Обойдя угол, тройка в быстром темпе подбежала к зданию и, зафиксировав отсутствие кого бы то ни было, бойцы подошли к основному входу, расположенному напротив площадки для парковки возле высокого забора. Откинув приклад на своем «сто восьмом» Калашникове, командир дал команду идти под окнами первого этажа дома и первым в полуприсяди прошел к основному входу. В здании было довольно темно и бойцы использовали ноктовизоры для лучшей видимости, после чего группа продвинулась внутрь, осматривая каждый угол. В целом картина оказалась типичной для заброшенного здания в Зоне: куча всякого хлама заполняла внутренние коридоры, кое-где разбросаны бумаги, какие-то чертежи и документы с пометками о сдаче-приеме чего-то там, множество обвалившейся штукатурки и прочего мусора. Первый этаж оказался чист и оставался только один коридор, куда группа еще не наведалась и, насколько помнил Егоров, вход в подвал, куда и следовало направляться его отряду, находился в самом конце коридора. Оттуда вниз спускалась лестница, но перед тем как по ней пойти, он вместе с остальными бойцами проверил верхние этажи. Там, аналогично отсутствовали свидетельства присутствия людей или нелюдей и Егоров показал Шороху, чтобы он вместе с ним шел вниз. Арабу предстояло занять наиболее оптимальную позицию на верхнем этаже и оттуда провести наблюдение окрестностей, прикрывая, если понадобится, остальную часть отряда, которую Егоров должен будет вызвать, как только убедится в безопасности убежища. Группа разделилась и командир с напарником немедленно направился в конец коридора на первом этаже, особо обращая внимание на разбросанные на полу предметы, выискивая в них возможные взрывные устройства. То что на протяжении всего пути сюда отсутствовали хоть какие-либо разведпризнаки их установки не могло не радовать, но расслабляться категорически запрещалось. Тёмный коридор заканчивался лестницей, ведущей глубоко под землю и командир осторожно по ней спускался вниз, держа под контролем все пространство перед собой. Он мягко ступал и через несколько пролётов спустился в нечто, напоминавшее туннель, тянувшийся вперед метров на двадцать. Само собой аварийное освещение не работало и в случае отсутствия ноктовизоров, Егорову с Шорохом ничего бы не удалось увидеть в этой кромешной тьме. Смекнув, как лучше действовать дальше, командир отдал указание своему бойцу оставаться перед входом в укрытие, с целью получить условный сигнал от Араба, если тот засечет неприятеля и тогда Шорох, находясь в туннеле, сообщит командиру об опасности. Все дело в том, что сквозь толщи бетонных перекрытий радиоволны не проходили, а значит, Егоров мог оказаться в информационном вакууме во время проверки укрытия. Отдав распоряжение, разведчик быстро пересек туннель и подошел к массивной металлической двери с надписью: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Он ее хорошо помнил: весом в добрую тонну, дверь не была заперта, а лишь прикрыта, но перед тем как ее полностью отворить Егоров тщательно осмотрел поверхность и все, что находилось вокруг. Никаких признаков наличия взрывного устройства обнаружено не было: ни замаскированных проводов, ни посторонних предметов рядом, под которые могли маскировать взрывное устройство. Поскольку дверь оказалась не запертой (возможно, так ее оставил сам Егоров, но в этом он не был уверен), то на случай, если внутри помещение могло быть заминировано кем-то после Егорова, а взрыв должен был произойти в момент, когда дверь открывалась только наполовину, командир отряда вытащил довольно длинный и прочный трос из рюкзака. Надежно привязав его к вентилю гермодвери, Егоров отошел на расстояние метров двадцати, почти к самому началу туннеля и с силой потянул трос на себя, но лишь после значительных усилий дверь поддалась и медленно, с легким скрипом, открыла вход в укрытие. Сам скрип не беспокоил Егорова, ведь из туннеля, отделенного значительной толщей бетона никакой звук до поверхности не доходил. Минутная работа завершилась и взрыва не последовало, что, впрочем, ничего не означало: ловушку могли установить и где-нибудь внутри. Подойдя к двери и заглянув внутрь, куда продолжался туннель шириной около двух метров, командир отвязал трос и сложил его обратно в рюкзак. Пройдя по коридору вперед, разведчик вышел к развилке дорог, ведущих в разные части укрытия. Само оно представляло собой бункер еще советского периода, которые имелись во многих заводах и предприятиях стратегического назначения, ведь они были одними из первоочередных целей для ракет и бомб наших заклятых друзей. Удар по ним мог нанести огромный урон как экономической, так и военной мощи страны, не говоря уже о значительных людских потерях, ведь на подобных заводах работали сотни и тысячи человек. Один из коридоров заканчивался входом в помещение за дверью под номером «один» и где, насколько помнил Егоров, располагались баки с запасами пресной воды. Резко дернув за ручку, спец вошел внутрь, но ничего подозрительно не обнаружил. Несколько внушительных ёмкостей, покрытых облезшей краской, витиеватое переплетение труб и кранов, но ничего больше. Следующими помещениями стал отдел с дизельным электрогенератором, а также довольно просторной комнатой, где персонал завода мог размещаться на трехэтажных деревянных шконках. Проверив все доступные проходы, унылые и пришедшие в упадок за последние тридцать лет, грушник вышел в зал с десятками рядов кресел для персонала и тех, кому суждено было в Особый период собираться здесь для совещаний и обсуждения планов выживания. На стенах висели плакаты агитационного назначения, а также стенд с надписью «Документация убежища» под номером четырнадцать. На ней же изображалась его схема, с описанием всех помещений, их назначение, а также план эвакуации на случай чрезвычайной ситуации в бункере. Именно это место более всего врезалось в память командиру, ведь тут он устроился на время, укрываясь от погони целой своры мутантов, и сумел переждать Выброс. Нелегко тогда пришлось: батарейки к ноктовизору разрядились и он оказался в полной темноте, ведь топливо для генератора в бункере напрочь отсутствовало. Тогда в режиме максимальной экономии фонаря ему удалось кое-как перекусить скудными остатками пищи и отдохнуть, отключившись почти на целые сутки. Часть из рядов сидений оказалась сдвинутой — дело его рук. Именно этот сектор укрытия представлял собой самое выгодное положение, из-за расположения приблизительно посередине между двумя имевшимися сюда входами. Само собой бункер имел не один вход, с целью дать хотя бы шанс выбраться из него, когда, к примеру, вспыхнет пожар или выйдут из строя фильтры системы вентиляции. Насколько помнил разведчик, второй вход, он же и выход, уводил приблизительно метров на тридцать от административного здания, недалеко от корпуса литейного завода. Делалось это с целью максимально уменьшить необходимое время рабочим, чтобы добраться до укрытия. Именно его и требовалось обследовать последним, прежде чем окончательно удостовериться в отсутствии угрозы с чьей-либо стороны. Пройдя мимо камеры кислородных баллонов, Егоров вышел в проход, по которому он дошел до альтернативного выхода. Он оказался закрытым дверью, а ее запорные устройства при отсутствии хоть какой-то смазки целые десятилетия заели. Сейчас открыть дверь дело весьма непростое, но иметь второй выход нужно было обязательно, иначе убежище в миг могло превратиться в склеп. Провозившись с механикой минут десять, а также истратив половину своего масла для смазки оружия, ему все же удалось хоть немного, но привести в порядок механизмы, ответственные за надежность работы гермодвери. Отложив автомат в сторону, Егоров со всех сил стал проворачивать вентиль и лишь с третей попытки ему все же удалось этого добиться, когда тяжело, но потом все легче он начал прокручиваться, пока не дошел до упора. Не без усилий, дверь все же открылась и разведчик, забрав оружие, скользнул в очередной туннель, после которого перед ним оказалась целая стена буйной растительности.