Начало Игры

Кивнув головой, заключенный, дал знак, чтобы майор подошел ближе. Удивленно вскинув бровью, явно не ожидая быстрого согласия Говорова, следователь встал из-за стола и приблизился к нему вплотную. Однако вместо ожидаемого ответа, он услышал нечто другое.

— А можно мне в номер пару девочек? Ну, хотя бы на ночь, а то уж больно скучно, — произнес арестант со всей вежливостью, на которую был способен.

Метаморфоза выражения лица у майора прошла все стадии, от надежды до крайнего разочарования, когда его и без того не привлекательные черты исказились, превратившись в злобный оскал.

— Слушай меня ты, гнида шелудивая! — заорал майор прямо Виктору в лицо, обдав того концентрированным запахом крепкого табака. — Думаешь это всё шутки, паскуда?! Да я сейчас прикажу и из тебя вышибут всё твоё веселье!

Майор прищурился и, хитро посмотрел в глаза Говорову:

— Только на этот раз тебе отобьют всё, кроме языка, чтобы ты говорить мог и пальцев правой руки, чтобы мог писать, — произнёс он, угрожающе понизив голос.

Арестант отвернул голову в сторону, словно сказанное не было адресовано ему. Это буквально взбесило следователя и он, схватив заключенного за майку, стал пуще прежнего надрывать глотку:

— Так ты будешь говорить, мразь?!!

Неожиданно в дверь постучали и вошедшего во вкус майора это сильно разозлило, поэтому он тем же тоном крикнул в сторону двери, продолжая смотреть на сталкера, буквально излучая ненависть. — Да кого там принесло?!

В комнату вошел высокий крупный мужчина лет пятидесяти, с короткими аккуратно подстриженными волосами, которых уже успела коснуться благородная седина и умным, внимательным взглядом. При виде его следователь выровнялся по стойке «смирно».

— Здравия желаю, товарищ полковник! — бодрым голосом отрапортовал он.

— Ну, здравствуй, Замятин, — приятным баритоном ответил седовласый полковник, высматривая глазами, куда бы сесть. — Смотрю, твои методы ведения следствия так и не изменились за все прошедшие годы?

— Так я же это, э-э…стараюсь как лучше… — промямлил майор.

— Так-то оно так, да подход к людям у тебя не правильный. Не уважаешь ты их, словно перед тобой не человек сидит, а гора мусора, — офицер достал из угла старенький стул и, поставив поближе к Говорову, уселся на него.

— Но они и есть мусор, — неуверенно пробормотал Замятин, всё ещё вытянувшись перед полковником.

— Вот! Вот, о чём я тебе и твержу, — полковник покачал пальцем в сторону следователя. — Ты что думаешь, они в Зону от хорошей жизни лезут? Или им нравится получать радиационный загар, а потом помирать на больничной койке?

Он пристально посмотрел на майора.

— Да ты хоть раз видел последствия лучевой болезни или кроме этой будки больше негде не бываешь?

Замятин оторопел. Он совершенно не ожидал, что с ним сейчас будут обходиться подобным образом, да еще на глазах этого сталкера, которого, как и ему подобных, он считал отребьем. Будучи типичным винтиком в системе, у него выработалась присущая таким как он черта выслуживаться, часто граничившая с карьеризмом. Поэтому всякая попытка обвинения в свой адрес, где ему указывали на неправильные действия с его стороны воспринималась им как нечто странное и даже возмутительное, ведь многие другие выполняют свою работу именно подобным образом. За всю свою сознательную жизнь Замятин ни разу не задумывался, а стоит действовать подобным образом только потому что некоторые из его коллег поступали именно так? Все они не брезговали грязными методами, часто не утруждая себя кропотливой работой следователя и просто сплавляли на ходоков все мыслимые преступления. За это начальство их хвалило и ратовало за высокую «раскрываемость» преступлений, связанных с незаконным пребыванием в Зоне, однако численность нелегалов загадочным образом не убывала, а только росла. Само собой подобная «мелочь» Замятина не интересовала и он продолжал вести допросы теми методами, которые ему казались наиболее приемлемыми с точки зрения достижения конечного результата. Причем, тот факт, что методы допроса выходили далеко за пределы дозволенного, его совершенно не беспокоил, ведь находясь в таком окружении, подобное поведение и откровенное превышение служебных полномочий для него казались естественными устоями. Поэтому сейчас он надулся и покраснел, но выдать свое возмущение, не посмел.

— Не хотите ли вы сказать, что считаете этих банд… — начал, было, он, медленно подбирая слова, однако полковник оборвал его.

— Я хочу сказать, — с нажимом произнес мужчина, — они — такие же люди, как и мы. Кроме того, я надеюсь, вы ещё не забыли о таком, понятии, как презумпция невиновности? — полковник продолжал сверлить его своим взглядом.

Почувствовав, что у Замятина сейчас пойдет пар из ушей от ощущения ущемления своего самолюбия, старший по званию офицер попросил его покинуть кабинет, чтобы наедине поговорить со сталкером.

— И не забудьте снять наручники с молодого человека, они ему ни к чему, — добавил он.