Начало начал

«Мне все время хочется понять, как все вокруг меня устроено, из чего все состоит. Я еще этого не узнал… какое-то время я думал, что это мысли каждого из нас создают и здания, и деревья, и цветы, и твердую почву под ногами, но за всем этим кроется что-то большее» [104. С. 386]. Теперь он больше всего занят тем, что помогает беднягам, которых война буквально выстреливает все время в мир душ.

На одном из сеансов Раймонд рассказал о своем новом теле: «У меня почти такое же тело, как и прежде. Иной раз я могу себя ущипнуть, чтобы убедиться, что у меня на самом деле настоящее тело, и оно действительно настоящее, но только боли от щипков я такой не чувствую, как в прежней жизни. Внутренние органы, кажется, не так устроены, как прежде. Они, конечно, и не могут быть такими же, но все же признаки те же самые, и внешне все похоже. И я как-то свободнее в своих движениях…» Кстати говоря, Раймонд указал еще на одну особенность в том мире. На земле он знал человека, который потерял одну руку. Но сейчас у него две руки… Когда в прежней жизни кого-нибудь (например, на войне) разрывает на куски, астральному телу требуется какое-то время, чтобы восполнить себя, собраться воедино и стать целым. Видимо, какая-то часть субстанции, которая, по его мнению, имеет природу эфира, в этих случаях рассеивается, и она должна быть снова сконцентрирована. Духовное существо, конечно, не разрывается на куски, но взрыв все же определенным образом воздействует на него. Нельзя сжигать тело умершего намеренно. Очень трудно с людьми, которых кремируют слишком скоро после смерти. Живущие думают: «Надо сделать поскорее все – и дело с концом, ведь мертвому теперь все равно». И Раймонд предупреждает, что нельзя кремировать тело раньше, чем через семь дней.

Затем следует: «Я не думаю, что мужчины и женщины находятся точно в таких же отношениях, что и в земном мире, но, кажется, они испытывают друг к другу те же чувства, только выражаются они несколько по-иному. Здесь, кажется, совсем не рождается детей. Чтобы иметь детей, люди должны быть посланы вновь в земной мир, в физическое тело, здесь никто не имеет детей» [104. С. 388].

В своей книге и в отчете БОПИ ученый Лодж приводит много доказательств, полученных в результате идентификации личности сына. Глубоко аргументированные факты заставили его однозначно признать, что все контакты происходили именно с его сыном.

В заключении своей книги «Раймонд» сэр Оливер Лодж обращается ко всем, кто понес утрату близких, с целенаправленным советом: «Меня можно спросить, рекомендую ли я всем, кто понес тяжелую утрату, посвятить столько же времени и внимания, сколько и я, чтобы установить связь со своими ушедшими близкими и документировать все сообщения? Совершенно определенно не рекомендую. Я – человек, изучающий эту проблему, а исследователь зачастую должен обращаться к труду специфическому и работать на основе детально разработанных методов. Я советую всем людям понять и осознать, что их утраченные близкие продолжают жить активной, полезной, интересной и счастливой жизнью, что они теперь в некотором смысле более живы, чем прежде. Всем людям следует прийти к решению жить собственной жизнью, принося пользу на земле до тех пор, пока они не воссоединятся с дорогими им людьми в другом мире».

А закончить этот удивительный рассказ-исследование мы (авторы книги) хотим словами Раймонда: «Ради Бога, отец, разрушьте эту плотину, эту стену, которую ставят между нами люди. Если бы ты только мог увидеть, что вижу я: здесь сотни безутешных мужчин и женщин. Если бы ты видел таких же, как я, ребят здесь, на нашей стороне, отгороженных от всех своих близких, оставшихся на земле, ты бросил бы все и изо всех сил занялся бы только этим!» [104. С. 384].

Интересен пример с гроссмейстером В. Корчным, о котором писала газета «Известия» от 21.08.2001 года. «Я вам расскажу историю, как я недавно играл с гроссмейстером Мароци. Не удивляйтесь. Мароци умер в 1951 году в Будапеште, но как-то мне позвонил один знакомый – председатель парапсихологического общества в Швейцарии – и спросил, с кем из умерших шахматистов мне хотелось бы встретиться за доской. Я назвал Капабланку, Кереса, Мароци… Через неделю он позвонил и сказал: „Капабланку и Кереса мы ТАМ не нашли, а Мароци ответил: «Ваш ход!»“. Наша партия длилась несколько лет – иногда у меня не было возможности играть, иногда медиум, который связывался с ТЕМ миром, был нездоров, а иногда, говорят, и Мароци был „не в духе“. Не буду говорить о качестве партии, но я выиграл. Я стал участником эксперимента, организаторов которого совершенно не интересовало, верю ли я в возможность связи с потусторонним миром. А я верю!»