Начало нас

— Ты не хочешь, но ты все равно это сделаешь. Потому что теперь я часть тебя, Колтон. Ты никогда не забудешь свою первую, и я больше, чем просто твоя первая. — Ее рука скользит к моему члену и грубо обхватывает меня, потирая джинсы. Я отпускаю ее волосы, моя рука сжимает ее запястье, не давая ей прикасаться ко мне дальше. — Я женщина, которая научила тебя всему, что ты знаешь сейчас. Каждый раз, когда ты прикасаешься к другой девушке, ты думаешь обо мне. Я в твоей голове, малыш.

— Я чему-то мешаю?

Знакомый голос заставляет Сиенну отстраниться от меня, и я в шоке отшатываюсь. Глядя через плечо Сиенны, я вижу Мэддокса, стоящего у двери, его брови вопросительно нахмурены. Он нас услышал? Нет… он увидел? Сиенна стояла спиной к двери, поэтому он ни за что не увидел, как она сжимает мой член.

Наши глаза встречаются, и он напряженно смотрит на меня. Я не могу прочитать язык его тела, потому что он ничего не выдает.

— О. — Сиенна задыхается, ее рука прижимается к груди. — Привет, Мэддокс. Конечно, ты не мешаешь. Я только пришла в гости к Колтону и рассказывала ему, как одиноко в доме без него и Коула. Их отец всегда очень занят, и я уже привыкла к их присутствию дома. Но теперь все кажется таким пустым без моих мальчиков.

Она идеальный образ любящей мачехи.

Но это всё ложь.

К черту это.

Мэддокс кивает, принимая ее ложь. Мои легкие сжимаются, когда он проходит мимо меня. 

— Я пойду спать, — бормочет он, направляясь в спальню и закрывая за собой дверь.

Сиенна вздохнула с облегчением, ее дыхание вырвалось из горла с громким свистом. Ее взгляд снова скользит по моему телу, задерживаясь дольше на моей обнаженной груди. Она облизывает губы. 

— Пойдем со мной в мой отель, — многозначительно требует она. — Ты же знаешь, что хочешь этого.

Я лучше утону.

Сиенна снова тянется ко мне, ее рука скользит по моим плечам. Она прижимается грудью к моей груди, ее красные губы надуваются. 

— Колтон, — снова напевает она, — сейчас, сейчас. Я знаю, что ты не застенчив. Нам так хорошо вместе. Зачем портить удовольствие?

Внезапно она отстраняется от меня, и все, что я слышу, это ее яростный визг. Я отступаю назад, мои глаза расширяются при виде Мэддокса, тащащего Сиенну за волосы. 

— Я должен был знать, — рычит он. Я забываю, как дышать.

Он поднимает ее, накручивает ее волосы на свое запястье, пока пальцы ее ног не свисают с пола, и трясет ее, как сломанную куклу. — Ты отвратительная сука.

Мое тело холодеет.

Мое сердце заикается.

Дыши, унылый ублюдок.

— Колтон, — кричит она, беспомощно размахивая руками. — Он делает мне больно! Отпусти мои волосы, Мэддокс!

— Нет, я не терплю таких сучек, как ты. С тебя хватит, Сиенна. — Он приближает к ней свое лицо, глядя на нее с чистой угрозой в глазах. — Если я еще раз увижу тебя здесь, я тебя уничтожу. Не думай, что я не сделаю этого, потому что ты жена Генри. Я погублю тебя и покончу с твоим гребаным существованием. Будет так, как будто тебя никогда не было. Ты меня поняла? — прошипел он, его тело напряглось от едва скрываемой ярости.

— Как ты смеешь? — кричит она, ее лицо искажается от ужаса.

— Без Генри ты никто, жалкая сучка. И угадай что? Ему плевать на тебя. Если ты устроишь скандал у его двери, он будет первым, кто надерет твою уродливую задницу на обочину. Ты должна быть в ужасе. 

Сиенна издает сдавленный звук в глубине горла. Ее лицо бледнеет, и она выглядит совершенно испуганной. Ее страх ощутим, ее тело трясется, а в глазах паника.

Горечь и ярость, живущие во мне, гноятся под моей плотью, впиваются в мои кости и проникают в каждую частицу моего существования.

Она поймана.

Ее ложь раскрыта.

Мой мозг отключается.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Он продолжает таскать ее за волосы, выбрасывая из нашей общей квартиры. 

— Ты уходишь. Не испытывай меня, или я покажу тебе, на что способен Коултер. Это не угроза, Сиенна. Это чертово обещание. Сделай так, чтобы я никогда больше не увидел твоего лица.

Мэддокс хлопает дверью и поворачивается на ногах лицом ко мне, а пол подо мной покачивается. Мои ноги подкашиваются, вся сила покидает мое тело, и я падаю на диван.

Что сейчас произошло?

Он запускает пальцы в свои спутанные светлые волосы, расхаживая взад и вперед передо мной. 

— Как долго это продолжается?

Я моргаю.

В груди тупая боль. Мой желудок бунтует, и меня внезапно тошнит.

— После аварии, — говорю я ему бесстрастным тоном.

— Иисус Христос. Тебе было пятнадцать. — Его кулаки сжимаются по бокам. — Я знал, что что-то изменилось после аварии; ты был другим. Я просто никогда не понимал, почему. Я думал, это потому, что ты чувствовал себя виноватым перед Коулом. Но из-за нее ты такой … такой злой все время. Почему ты мне не сказал?

Сказать ему? Я снова моргаю. 

— Зачем мне это делать?

— Она воспользовалась твоим…

— Не надо, — предупреждаю я, качая головой. — Я знал, что делаю. Я пошел на это добровольно. Я не был чертовым ребенком.

Мэддокс хмурится. 

— Сиенна знала, что делала. Она была взрослой, Колтон.

— Мне не промыли мозги, — рычу я, чувствуя, как меня охватывает горячий стыд.

— Нет, не промыли. Но ты все отрицаешь.