Начало нового мира (СИ)

До захода солнца они как раз дошли до границы Пустоши и устроились на ночлег. Местность была открытой и довольно унылой. Пустошь словно отрезала живой мир от себя: гигантские мёртвые деревья с выбеленными стволами, протыкающие закатное небо, смотрелись диковато и даже жутковато. Ветер доносил запахи спёкшейся земли и тонкую и противную пыль-труху от постепенно разрушающихся деревьев, остовы которых, со слов Итачи, будут стоять тут ещё очень долго, так как когда-то тут был особенный лес. Даже горела эта сухая на вид древесина медленно и неохотно, но создавала хороший жар. На выжженной когда-то земле не росла трава, создавая причудливую границу зелени вокруг.

Заночевали они на «живой земле». Собственно, скорее всего, для того, чтобы не углубляться в Пустошь, а устроить первый ночлег именно на границе, они и вышли поздно и не перенесли выполнение миссии на утро.

Агара с помощью техник земли соорудил что-то вроде четырёхстенного дома с единственным оконным проёмом, выходящим на восток, чем вызвал восторги Сакуры и молчаливое одобрение Итачи.

Пушистики, намаявшиеся четыре часа в клетке, резвились в траве под присмотром Саюри-чан. Итачи выудил из пищевого свитка сырое мясо и покормил кошку, а котята потом уютно присосались к её боку.

— Всегда хотел я домашнее животное иметь, — наблюдая за малышами, пробормотал Шино. Агара подумал, что парню помешала в его мечте специфика их клана.

— Ну что, теперь наша очередь поесть? — весело спросил Учиха.

Сакура с напряжённым видом доваривала их похлёбку в котелке. Готовить девушка не умела, поэтому поглядывала в записи «походных рецептов», которые ей подарила Мина.

Шино принюхался.

— Пригорает что-то, снимай, Сакура-чан, пищу нашу, — посоветовал парень сокоманднице. Та с обречённым вздохом выставила тару на стол, который тоже сделал Агара.

— Кто рискнёт первым попробовать? — поинтересовался Итачи, помешивая зеленоватую субстанцию в котелке.

— Кикайчу мои съесть могут всё что угодно и узнать, съедобно ли для меня это, — задумчиво ответил Шино.

— Давай своих жуков, — выложил Учиха в одну из плошек варево Сакуры. — Пусть дегустируют. А вообще, если еда была невкусной, значит, вы съели её на сутки раньше. Но Сакуре, конечно, не мешало бы поучиться готовить. И желательно, экспериментировать не на своих сокомандниках во время миссии.

Жуки признали пищу годной к употреблению, а вот желудок Агары сильно засомневался в квалификации дегустаторов. Остатки его порции доели те же жуки, которым похлёбка пришлась по вкусу. Впрочем, Сакура тоже не смогла съесть и чуть не ревела.

Очередной урок от Итачи был получен и переварен командой номер восемь.

Часть 1. Глава 23. Планы на будущее

— Вот и всё, отоо-сан, — жизнерадостно сказал Кабуто после того, как извлёк яйца с зародышами Сенджу, поместил те в раствор и подсоединил к питательным трубкам поддерживаемого фуин-печатью яйцеклада.

— Тебя что, девушка на свидание пригласила, ты какой-то подозрительно-довольный? — пошутил Орочимару, регенерируя свой разрез, и с удивлением заметил яркий румянец на щеках старшего приёмного сына. — Ого! И кто же эта счастливица?

— Это… Инузука Хана, отоо-сан, — смутился Кабуто и коротко посмотрел в глаза, словно искал одобрения.

— Та девушка-ветеринар, которая помогла с Саюри-чан? — уточнил Орочимару. — Красивая и, кажется, умная. Считай, что тебе повезло, что такая обратила на тебя внимание, сын.

Он хмыкнул, в который раз поражаясь вывертам судьбы и её цикличности.

Орочимару прекрасно знал Инузука Хану и не только потому, что давно присматривался к куноичи, которая стала вхожа в клан Учиха и подружилась с обеими его дочерьми.

Собаководы не относились к кланам-аристократам, не чета Учиха, Хьюга, Узумаки, Сенджу или мелким и почти пропавшим вроде Курама. Выбились из «потомственных», благодаря закреплению довольно агрессивного генома и своим нинкенам. Когда-то при исследованиях звероформ Орочимару использовал в качестве основы именно их геном, считая довольно удачным и, что не менее важно, крайне устойчивым. В последних поколениях, не без его помощи, клан Инузука смог в какой-то мере обуздать свою «дикость», из-за которой раньше с собачниками были проблемы. При хороших физических данных: силе, скорости, выносливости, а также довольно высокой регенерации — Инузука страдали психическими отклонениями: высокая агрессивность, как к чужим, так и к своим, недостаток интеллекта, импульсивность. Вследствие чего со временем: бесноватость, впадение в амок и окончательное сумасшествие. После определённого возраста на многих, в буквальном смысле, приходилось надевать специальные намордники, а то и попросту ликвидировать. Клан заперли на окраине деревни и «выгуливали» лишь во время войн, на которых Инузука были сворой «дикого мяса».