Начало охоты или ловушка для Шеринга

— Хорошо, но… — Уколов замялся. — Летит не «она», а «он». Василий Степцов.

— Как — Степцов? С какой стати Степцов? — Зубов нахмурился. — Мне рапортовали, что летит наша новая сотрудница Мария Коломеец.

— Да, но я подумал, что Степцов — более приемлемый вариант. Он человек опытный, к тому же крепкий профессионал и знает, как…

— Никакого Степцова, — оборвал рассуждения помощника генерал Зубов. — Летит Мария Коломеец.

Полковник слегка покраснел.

— Я хотел отправить ее в Париж — для психологической поддержки группы Галанина, — сказал он.

Зубов покачал головой:

— Никакого Парижа.

— Но…

— Что это за разговоры? — сухо перебил его Зубов и глянул на Уколова таким взглядом, что полковнику стало не по себе.

— Простите, товарищ генерал.

— Летит Коломеец, и точка. Инструктаж проведешь лично.

— Слушаюсь, товарищ генерал.

— Все, займись делами. Мне нужно подумать. Обо всех изменениях и новостях сразу же докладывай мне. Впрочем, как всегда.

— Слушаюсь!

— Свободен.

* * *

Это была большая гостиная, обставленная просто, элегантно и очень дорого. Легкие кресла, пара диванов, обтянутых бежевой тканью, два больших телевизионных экрана на стенах. Одна из стен была украшена охотничьими трофеями хозяина, и трофеи эти были довольно экзотичными — голова леопарда, слоновьи бивни, носорожьи рога. На журнальном столике черного дерева надрывался красный телефон, но в пустой гостиной некому было снять трубку.

Откуда-то из-за стены доносились веселый женский смех и звонкая музыка.

Через гостиную пошатывающейся походкой прошла полуголая стройная блондинка с распущенными волосами, но она не обратила на звонки телефона никакого внимания.

На каменистом пустыре, в красном красавце «порше», припаркованном возле груды больших серых камней, сидел с трубкой у уха Егор Кремнев.

Выслушав девятый гудок, Кремнев окончательно уверился, что к телефону никто не подойдет, и брякнул трубку на панель «порше». На скулах его досадливо заходили желваки.

Шеринг, сидевший рядом, ласково осведомился:

— Не отвечают? Это хорошо. Значит, мы с вами еще немножко поживем.

Егор покосился на него и скривил губы.

— Ты остри поосторожней, — сухо сказал он. — А то о свои же подколки и поранишься.

Шеринг улыбнулся:

— В любом случае, это лучше, чем столкнуться с государственной машиной. Есть шанс избежать травмы.

— Поздно хватился, — угрюмо заметил Егор, — тебя уже переехали.

Шеринг насупился. Этот бугай с физиономией опереточного киллера раздражал его все больше. Шерингу в нем не нравилось все: грубый голос, варварские манеры, колючий взгляд, крепкие бицепсы и большие смуглые кисти рук.

«Такими только замки с магазинов сшибать, — недовольно подумал он. — Свернет человеку шею и не поморщится».

— «Переехали», — повторил Шеринг иронично. — Вас, между прочим, тоже.

— Да ну?

— Точно вам говорю. Просто вы толстокожий и пока не почувствовали… ничего. Скоро вы услышите хруст своих костей и, может быть, тогда наконец поймете, что это на вас рухнул кусок вашего прогнившего шпионского королевства.

Кремнев поднял руку и схватил Шеринга за ухо. Тот вскрикнул и сморщился от боли.

— Ты не с тем человеком митинг затеял, Моня, — со зловещей ласковостью проговорил Егор. — Я не либеральная слизь. И не покупной правозащитник. Я — правосторонник. При других обстоятельствах я бы сам тебя хлопнул и глазом не моргнул.

— Что же вам мешает сделать это прямо сейчас? — сипло проговорил Шеринг.

Несколько секунд Егор сверлил его взглядом, затем выпустил ухо и отвернулся.

— Считай это первым предупреждением, — мрачно изрек он.

Шеринг потер пальцами пылающее ухо и пообещал:

— Я это запомню. Будьте уверены. Кстати, не пора ли нам бросить машину? Она ведь ворованная, и ее уже наверняка ищут.

— Ты прав, — отозвался Кремнев. — Вываливайся.

— Что?

— Выкатывайся из машины. Дальше пойдем пешком.

От нагретого солнцем асфальта поднималось марево тугого жара. Они шагали по обочине: Кремнев с чудо-кейсом в руке, а чуть впереди — Шеринг в дорогом светлом костюме и белой шелковой рубашке.

Прямо по курсу, на горизонте, дрожали в расплавленной амальгаме воздуха контуры белокаменного городка. Шеринг выглядел измученным, Кремнев, напротив, шагал бодро и уверенно, словно успел хорошенько выспаться и пообедать, хотя не сделал ни первого, ни второго.

«Это просто черт знает что такое, — думал Шеринг, вяло передвигая ноги. — За три года они должны были поостыть. И напрочь забыть о моем существовании».

— Пошевеливай копытами! — прикрикнул сзади Кремнев.

Шеринг непроизвольно прибавил шагу.

«Я сейчас должен сидеть в прохладной комнате с пультом в руках и потягивать ледяной коктейль. А вместо этого тащусь по пустыне в компании какого-то неандертальца с рожей Бельмондо и замашками Рэмбо».

Шеринг тоскливо вздохнул. Пройдя еще несколько шагов, он взглянул на солнце, затем перевел взгляд на наручные часы.

— Уже половина двенадцатого, — сказал он сокрушенным голосом. — К вашему сведению, я должен был позавтракать еще час назад!

— А ты приучай организм к новому расписанию, — посоветовал Кремнев.

— К какому? — не понял Шеринг.

— К тюремному. В тюрьме в это время уже обедать будешь.