Начало опричнины

    Поражение земских воевод произвело в Москве самое тягостное впечатление. От заносчивого настроения, сквозившего в царских посланиях к литовцам, не осталось и следа. Царь утратил интерес к бранчливой переписке с королем и занялся подготовкой похода в Литву. Отложив перо, он решил мстить своему недругу мечом.

    Язвительные ответы не были посланы литовцам. Уже в федоровских посланиях начала августа ни словом не упоминалось об отпуске в Литву лазутчика Козлова. Причиной было то, что после поражения на границе его посадили на кол. О казни Козлова царь сообщил английскому послу в сентябре 1567 г.

* * *

    Поражение на Суше не вызвало подозрений в боярской измене[1533]. Тем не менее внешние неудачи еще больше осложнили положение правительства. Разгром фронды на Земском соборе, военные приготовления в опричнине и новые наборы в опричное войско воочию показали земщине, что периоду компромисса и уступок опричнины пришел конец. Опричная дума вновь вернулась к прежним насильственным методам правления страной. Однако теперь в ее политике наметились определенные признаки неуверенности и слабости. Выступление оппозиции на соборе до крайности сузило социальную опору правительства и показало, что недовольство глубоко захватило новые группировки феодального сословия земщины: старомосковское боярство, часть дворянства, приказную верхушку и, наконец, церковников. Летом 1567 г. в земщине широко распространились слухи о посещении царем Кириллова. Неосторожными и двусмысленными речами насчет пострижения в монахи Иван дал богатую пищу для всевозможных нежелательных толков в земщине, ободривших оппозицию. Толки эти поддерживались также слухами, будто царь и его ближайшее окружение ведут в слободе монашеское житье, как бы примеряясь к монастырской жизни. Всем памятно было первое отречение Грозного, и потому главным предметом споров в земщине стал вопрос: кто займет престол в случае вторичного отречения Грозного и пострижения его в монахи. Законному наследнику исполнилось 13 лет. Но противники царя не желали видеть его на троне. При нем Грозный имел возможность в любой момент покинуть монастырь и вновь взять бразды правления в свои руки.

    После царевича Ивана наибольшими правами на престол обладал двоюродный брат царя князь Владимир Старицкий. Слабовольный, недалекий человек, он представлялся боярам подходящим кандидатом на царский престол. При нем они рассчитывали вернуть себе прежнее влияние на дела государства.

    Однако влияние Старицких в Боярской думе заметно ослабло после заточения в монастырь волевой и энергичной кн. Ефросиньи Старицкой, удаления из думы ее родственников бояр кн. И. А. Куракина и кн. П. М. Щенятева, ссылки кн. П. А. Куракина, а также ликвидации Старицкого удела в традиционных границах и роспуска, удельного двора. Ничтожный и глупый князь Владимир не мог объединить вокруг себя сколько-нибудь значительные политические силы. Вот почему избрание Старицкого на царский престол едва ли могло быть результатом его собственных усилий или же происков его партии. В значительно большей степени оно - зависело от позиции влиятельного старомосковского боярства, возглавлявшего правительство земщины. В первые годы опричнины наибольшим влиянием в земщине пользовалась группировка конюшего И. П. Федорова-Челяднина. Конюший возглавлял московскую семибоярщину в начале опричнины и был очень популярен в народе, поскольку не брал взяток и любил справедливость[1534]. В течение длительного времени Федоров возглавлял одно из главных приказных ведомств Конюшенный приказ. Чин великокняжеского боярина-конюшего был наследственным в роду Челядниных. Представители этой фамилии служили в конюших с конца XV века[1535].

 И. П. Федоров был пожалован чином конюшего в конце 40-х гг.[1536] Разряды именуют его конюшим начиная с декабря 1547 г., официальная летопись — с весны 1551 г.[1537] По мнению А. А. Зимина, Федоров недолго возглавлял Конюшенный приказ, т. к. вскоре после раскрытия заговора 1553 г. царь решил обезглавить «боярский синклит» и вовсе ликвидировал звание конюшего[1538]. А. А. Зимин считает, что последние данные о конюшестве Федорова относятся к августу 1553 года[1539]. Это не совсем верно. Сошлемся хотя бы на запись Разрядного приказа от 9 мая 1556 г., где свияжский наместник Федоров именуется с чином конюшего[1540]. Согласно московским официальным летописям, боярин Федоров возглавлял Конюшенный приказ до времени опричнины[1541].