Начало опричнины

     По мнению Г. Н. Бибикова и В. Б. Кобрина, специально исследовавших состав опричного двора, опричная армия была укомплектована в значительной части за счет местных дворян тех уездов, которые были взяты в опричнину[1097]. Эта точка зрения встретила возражения со стороны А. А. Зимина. «Создавая свой опричный корпус, — пишет он, — Иван IV руководствовался не служилой и земельной связью того или иного сына боярского с опричными уездами, а совершенно другими мотивами»[1098]. Свой вывод А. А. Зимин основывает на следующем расчете. Из 157 учтенных им опричников, служивших в 50-х гг. в составе «старого» двора, только 33 вышло из военно-служилых корпораций пяти опричных (для 1565 г.) городов, «подавляющее большинство опричников, следовательно, происходило из земских уездов, а не из опричных (как думал Г. Н. Бибиков)»[1099]. Мнение А. А. Зимина никак нельзя признать убедительным. Во-первых, за всё время существования опричнины в ней служило несколько тысяч дворян, между тем А. А. Зимин оперирует данными лишь о 157 лицах. Во-вторых, командные кадры опричнины (к которым относились учтенные А. А. Зиминым лица) комплектовались на основе персонального отбора, т. к. царь и члены опричной комиссии отбирали на опричную службу лишь известных им, наиболее надежных и опытных лиц из старого командного состава. Очевидно, этот принцип комплектования был вовсе неприменим к служилой мелкоте, нескольким тысячам провинциальных детей боярских, которые составили основную массу опричного войска. Очень немногие из них были лично известны царю и членам опричной думы. В-третьих, А. А. Зимин полностью игнорирует свидетельства современников, в качестве очевидцев подробно описавших массовые наборы служилых людей в тех уездах, которые во шли в опричнину[1100].

       Согласно указу об опричнине, царь принял к себе на службу 1000 дворян, «и поместья им подавал в тех городех с одново, которые городы поймал в опришнину»[1101]. Задача испомещения опричных людей разрешалась двояким способом. Местные дворяне (а они составляли основную массу и сохраняли свои старинные поместья в данном уезде и получали «додачу», т. е. дополнительное земельное обеспечение. Как свидетельствуют Таубе и Крузе, принятым в опричнину дворянам полагалось от 50—60 до 100 четвертей (гуфов) земли[1102].

      «Иногородние» дворяне (начальные люди и пр.) получали поместья в опричных уездах в свой полный оклад, н зато лишались своих старых поместий в других уездах.

      Вопрос о землевладении опричных служилых людей решался, по-видимому, в строгом соответствии с старинными удельными традициями. Теми же традициями руководствовался царь Иван при наборе дворян в «удел» в период кратковременного «царствования» Симеона Бекбулатовича в 1575—1576 гг. «А которых людишок приимем, — писал князь Иван Московский Симеону, — и ты б, государь, милость показал, вотчинишок у них отнимати не велел, как преж сего велося у удельных князей», «а ис поместьишок их им... всякое их рухлядишко пожаловал, велел отдати, и людишок их, не ограбя, велел выпустити»[1103].

    Наше предположение подтверждается двумя фактами. Во-первых, указ об опричнине предусматривал испомещение дворян «с одново» в опричных уездах и ни словом не упоминал о «перемене» у них вотчин и наделении их вотчинами в опричных уездах. Далее интересной иллюстрацией к опричному указу может служить писцовая книга Рузского уезда 1567—1569 гг., которая показывает, что опричники сохраняли в своих руках вотчины, находившиеся в земщине[1104]. В конце 60-х гг. в земском Рузском уезде вотчинами владели опричники боярин В. П. Яковлев, ловчий Г. Д. Ловчиков., Я. Ф. Волынский, А. Ф. Волынский, князь С. А. Черкасский[1105].

Владельцами поместных земель в Рузском уезде были в подавляющем большинстве земцы. В нескольких случаях земские писцы описали также поместья опричников, но эти случаи объясняются особыми обстоятельствами. «За Григорьем за Яковлевым сыном Унковского да за иво племянником за Ондреем Ивановым сыном Унковского (а Ондрей в опричнине) старое отца их поместье...»[1106]. Описанное писцами поместье было «сместным» владением двух родственников, земца и опричника.

    «Становясь опричником, — пишет А. А. Зимин, — служилый человек часто не переходил в состав землевладельцев опричных уездов, сохраняя свои старые земельные и служилые связи»[1107]. Приведенные выше факты позволяют оспаривать подобный вывод. Опричники становились помещиками опричных уездов и сохраняли в земщине лишь свои вотчины.