Начало отечества

Не прислушался Василько к предостережению. Как же могут его схватить? Только что крест целовали да говорили: если кто на кого пойдет, то на того будет и крест, и вся Русская земля! С такими мыслями и отправился он на княжий двор.

Сам князь киевский Святополк вышел встречать его и проводил в хоромы. Потом явился Давыд, сели вместе. Святополк снова принялся уговаривать Василька: "Останься на праздник!" - "Не могу остаться, брат: уже и обозу приказал идти вперед", - отказывался Василько. "Ну, хоть позавтракай",- не отступался Святополк.

Василько согласился. Давыд же, как отмечает летописец, все время сидел как немой, слова не сказал. Получив согласие, Святополк заспешил: "Посидите вы тут, а я пойду распоряжусь".

Когда он вышел, Василько пробовал заговорить с Давыдом, но тот оглох и онемел - и язык не ворочался, и уши не слышали Васильковых речей. Готовился к задуманному, волновался особенно. Наконец немного совладал с собой Давыд и спросил одного из слуг: "Где брат?" - "Стоит на сенях", - отвечали ему. На сенях устраивались в теплое время княжескис пиры. Но сейчас уже стояла глубокая осень, и неясно было, почему Святополк именно там хотел устраивать завтрак. Скорее всего забрался туда киевский князь, чтобы не участвовать в готовящейся расправе.

И Давыд тоже испугался приближающегося мига, который сам и уготовил Васильку. "Я пойду за Святополком, - сказал он. - А ты посиди". И быстро вышел вон.

Едва двери за ним затворились, как Давыдовы слуги бросились на Василька. Сначала просто связали, после сковали двойными оковами, заперли в крепкой дворовой постройке, а на ночь приставили сторожей.

Закованный Васильке сидел в темной избе, а вокруг его дальнейшей судьбы кипели споры. Вроде бы одумавшийся и отошедший от утреннего умопомрачения Святополк хотел отпустить племянника. Но Давыд настойчиво возражал, понимая, что зашли они с братом уже слишком далеко, чтобы можно было просто вернуться к исходному положению. Основательно теперь боялся Давыд за себя.

Но против убийства Святополк, видимо, возражал со всей решительностью и ни за что на него не соглашался. Тогда Давыд стал подбивать его на ослепление Василька. Лишенный зрения человек не воин и постоять за себя, встать во главе дружины, отомстить жестоко не способен.

"Если не сделаешь этого, а отпустишь его, - наступал Давыд на Святополка, - ни тебе не княжить, ни мне!"

Долго думал-мучился Святополк и согласился. Откладывать дело не стали. Тут же, ночью, повезли Василька в Белгород, городок в 10 верстах от Киева. Святополк, представив, какие чувства вызовет содеянное у Владимира Мономаха, других князей, решительно не захотел, чтобы свершилось задуманное на его княжеском дворе или в его княжеском городе.

Повели Василька в избу малую, втолкнули. Вскоре пришел туда овчарь Святополка, угрюмый и жестокий Берендий.

Потом вошли княжеские конюхи Сновид и Дмитр, молча расстелили ковер на полу. Взялись за Василька и хотели повалить. Он сопротивлялся изо всех сил, на шум подоспели Другие. Бросили князя на пол и ослепили.

Взявшись за углы ковра, конюхи вынесли лежавшего бездыханно князя на улицу, бросили в приготовленную повозку и под стражей, как пленника, повезли в отчину Давыда - Владимир-Волынский.

Новая волна многолетних воинственных судорог прокатилась по Руси. Мир, установленный было русскими князьями, рассыпался как карточный домик. Старательно возводили его правители земель, но каждый при этом норовил свою карту так поставить, чтоб, когда упадет строение, она б сверху легла!

Рассуждая о мире, думали князья, как назавтра больнее досадить соседу, обезвредить его, пока он сам зла какого не удумал. Слушали наветы - и внимали им скорее, чем собственному разуму. Врагу-степняку верили больше, нежели брату родному...

А враг не терял времени. Пользуясь ослаблением Руси, половцы только за первые 10 лет XII века совершили в ее пределы шесть крупных нашествий!

Русские ответили на них лишь тремя походами в глубь половецкой степи. Самым успешным из них был предпринятый, как и большинство других, по инициативе Владимира Мономаха поход 1103 года.

ЛИЦОМ К УРАГАНУ

Весной 1103 года Святополк Киевский и Владимир Мономах, уговорившись наконец, привели свои дружины в маленький город Долобск. Но хотя и были между князьями предварительные переговоры, здесь, в Долобске, долго не могли решить, идти в степь или нет.

"Негодно ныне, по весне идти - погубим и смердов и пашню их", - опасались воеводы Святополка. Их опасения строились на том, что для похода пришлось бы отобрать лошадей у многих крестьян, а это сорвет полевые весенние работы и загубит будущий урожай. Забота Святополковых воевод о крестьянах была настолько лицемерной, что Мономах, зная, как они обходились с простым людом в другие времена, рассердился: "Дивно мне, дружино! Лошадей жалеете, на которых смерды пашут! А почему не помыслите о том, что начнет пахать смерд, а приехав, половчин ударит его стрелою - и лошадь его поимет, и жену, и детей, и все именье... Лошадь жаль, а самого не жаль ли?!"