Начало пути

– Достал! Кончай бадягу, меня ждут. Ствол не дам. Тебе советую затихариться и сидеть, как мышь под веником. Иначе сядешь, и надолго.

Разошлись к обоюдному неудовольствию. Что-то мне совсем грустно стало. Похоже, дурак я и в людях ничего не понимаю. Зря Генку жалел, его не исправишь.

На заставе Константин Денисович, отец Ириски, посадил в комнату с телефоном ВЧ, велел взять бумагу и карандаш для записей и соединил с Питером.

Дело оказалось совсем непростое. На почте до востребования мне лежит письмо. Взять его должен завтра, как бы случайно. Например, можно зайти и послать бандероль. Письмо от Ани Ли. Как бы.

Приказывать никто не имеет права, но на меня, как на награждённого правительственными наградами, очень надеются. Если решусь помочь «органам» и стране, должен не позже вторника написать ответ.

В письме не показывать сомнения в личности отправителя. Рассказать о награждении второй медалью. Причём, согласно легенде, в несколько юмористической манере. Дескать, второй раз за одно и то же наградили. О получении первого разряда по стрельбе упомянуть. Еще стоит рассказать о своём отъезде в Москву. Опять-таки не обязательно, но крайне желательно дать мой московский адрес. За продолжение переписки мне будут особо благодарны. В следующей части письма написать, что буду в Питере в следующую среду со своим докладом в Доме пионеров, и предложить встретиться в любой день до пятницы. Закончить письмо общими школьными новостями. Не позже понедельника продиктовать письмо по ВЧ. Будет надо, его поправят.

Другие инструкции проще – про Анькино письмо в классе рассказать, но стараться не показывать. Хотя можно и показать, если будут сильно просить. Негативы снимков взрывающихся шариков отдать командиру заставы сегодня же. Проездные документы и командировочные получить завтра у него же. Фотоаппараты, вспышка и прочие принадлежности не моя забота. Их отправят без меня. В школу о командировке сообщат. Родителям позвонят из петропавловского Дома пионеров. Вопросы есть? Вопросов нет. Исполнять.

Забежал домой за негативами, а там мама меня обнимает. Оказывается, я такой замечательный фотограф! Оказывается, меня так ценят! Ей женщина – инструктор Дома пионеров – дозвонилась. Во вторник лечу в Питер, родители решили полететь со мной, посмотреть на триумф своего ребенка. Даже номера в «Аваче» заказали.

Отчим помалкивает, но в глазах вопрос: «Алёша, ты сам-то понял, куда вляпался?» Что мне ему сказать? Что действительно еще не понял? Ведь не поверит.

Побежал, сдал негативы, со Степаном Ивановичем поговорил. Его же теперь фотоаппараты. Он меня успокоил. Ему совсем сладко стало. Переводят в погранотряд, тоже камчатский, но сильно южнее. Намекнули о неизбежности повышения в звании и благодарности в приказе. Словом, на фиг не нужны ему эти фотики, пусть начальство их хоть утопит. А уж майором в техслужбе он устроится!

Пришёл к Алёне, ее мама к нам только выходит. Зыркнула на меня недовольно, но ничего не сказала.

Девочка долго не давала себя чмокнуть, обосновав, что и так у нее на груди синяк после вчерашнего. Я предложил несколько нетрадиционный способ лечения – подуть на него и поцеловать. Подруга усомнилась в действенности такого лекарства, но я убедил ее попробовать и потребовал в оплату небольшую пачку поцелуев авансом. Со мной щедро расплатились, и потому после первого врачевания пришлось искать другие синяки и раны. Алёнка не хотела снимать лишнюю одежду, но мне, как доктору, пришлось настоять и самому раздеть пациентку. Дальше нам было очень хорошо. Правда, после всего малышка заявила, что я не лекарь, а шарлатан, пользующийся наивностью молоденькой девочки.

Тут она вдруг и сразу превратилась в строгого комсорга, и стало понятно, почему ее прозвали Комарихой.

– У тебя раньше другая была, – заявила она. – Это кто-то из поселка? Кто она? Из школы?

Комарик явно была готова к ссоре, хотя, по-моему, глупо ругаться, если лежишь совсем нагой рядом с парнем в таком же одеянии. Чтобы не ругаться, решил рассказать подруге. Про ее тезку, Алёну из кооператива, и подсобку в столовой говорить не стал, просто побоялся. Вспомнил про Свету из санатория, оно безопасней.

– Вот стерва! – зло заявила подруга. – Чужого парня отбить хотела!

– Алёнушка, но мы же тогда с тобой еще не гуляли. Я ей не писал и даже адреса не знаю.

– Всё равно! – совсем нелогично заявила девочка и обиженно надулась.

Только после длительных уговоров, разъяснений и клятв «больше никогда» она меня простила. За что?! Скажите мне!

– Малыш, подумай как следует над моим предложением, – попросил я девочку. – Мне не хочется с тобой на год расставаться. Быть может, ты уговоришь маму переехать поближе к Москве. У меня есть знакомые, прописку в Москве не обещаю, но в Подмосковье, думаю, можно найти жилье. Деньги на квартиру у меня найдутся.

– Ты что! Это очень дорого! Мама никогда не согласится. А денежки у нас есть. Кроме тех, что папа мне оставил, мама на книжку с каждой получки понемногу откладывает. В отпуске мы с ней не сильно роскошествуем, так что тратиться на нас не надо.