Начало пути

–Кто ты, что умрёшь сейчас от моей стали?

Гудыня посмотрел на него и ничего не сказал, только поудобнее перехватил оружие и проверил, устойчива ли стойка.

–Не хочешь говорить со мной купчина. Видно от страха совсем речь потерял? И громко захохотал видно «работая» на публику. А ты хоть знаешь, кто я буду?!– и Чудин горделиво расправил плечи, играя голым торсом, который был весь в татуировках из оскаленных звериных морд, линий и прочих языческих символов да оберегов.

–А что с тобой говорить то образина грешная – усмехнулся вдруг Гудыня. И как звать тебя я знаю, душегуб окаянный. Трус же ты сам будешь. Ибо стоишь среди своих подельников, таких же нехристей как и сам ты, передо мной раненым. Да нападаешь ты по подлому в ночи против тех, кто зла тебе и людям твоим не делает. Коли смелый такой, так вон, пойди ратью на дружину княжью. Вот там и потешь гордыню свою!

Всё это говорил купец совершенно спокойно, смерившись с тем что умирать всё равно придётся, так лучше сделать это с честью и с достоинством мужчины, перед злодеями лютыми и недостойными.

Чудин же почувствовал, что выглядит он перед своей ватагой совсем не так как прежде рассчитывал, запугивая одинокого обозного. Взъярился и прыгнул, вперёд рассчитывая срубить купца одним ударом. Но как бы не быстр он был и как не синхронно двигал обоими мечами, а смог устоять перед его натиском Гудыня, сбил несколько ударов Мечника и даже ответный смог нанести, пустив кровь в виде глубокой царапины на предплечье врага. Однако подвела его онемевшая от потери крови нога не успевшая вовремя отвести тело от удара. И упал он разрубленный на снег возле своего, уже холодеющего товарища, но не потерял при этом честь свою и не уступил злодею! А рассвирепевший мечник в диком исступлении начал рубить лежавшее тело. И никто не смел, подойти к нему долгое время, пока он не успокоился.

–Всех в овраг столкнуть, кровь и следы снегом засыпать тщательно! И бураном всё позже прикроет, однако так всё же надёжней будет. Не нужно нам других купцов настораживать. Сани все с нашими убитыми и ранеными, да товаром торговым в свою усадьбу доставить. Товар в этих санях ценный и как успокоиться всё попозже, летом то на ладьях через своих людей на торгу новгородском пристроим. Трогай! Скомандовал атаман.

– А ты счастливчик, Гусак. Видел я, как ты первому купчине издалече копьём грудь просадил. Ну живи пока. Я слово своё держу. И он поехал на первых санях в накинутым на голое тело белом тулупе с неразлучными мечами на широком кожаном ремне. А за ним неспешно бежали три сытых пса с красными от крови мордами.

И снова, через какой то буквально час, ничего не говорило о только недавно произошедшей трагедии на этой поляне рядом с глубоким оврагом у торгового тракта.

Совет.

Собрались в доме у Артёма и Анны как и было запланировано 24 ноября. На улице уже две седьмицы стояли трескучие морозы, да ещё и хорошо попуржило перед этим да навалило снегу.

Лёд на реках стоял прочный и первые торговые караваны уже пошли по ним во все стороны.

Реки это самые первые пути для купца, а медлить и ждать они сами не привыкли.

Ты только дай слабину и конкурент твой доход враз и перехватит!

За большим столом в горнице помимо руководившим советом купца первой ивановской сотни Путяты Селяновича, сынишки Сотника Митяя и дочери Анны со своим мужем Артёмом, сидели напротив серьёзные и степенные мужи.

Самым старшим среди них был Аким.

Был он старше всех годами, но и как видно невзгодами да увечьями телесными отмечен был более чем. На это указывала и его покалеченная рука, и седая голова с испещренным шрамами лицом. Да и боевые товарищи, что сидели рядом по левую руку, были ему под стать. Всем уже далеко за сорок, а то и под пятьдесят годков. Крепкие ещё с виду, но уже изрядно потрёпанные судьбой ветераны.

Климент. Ровесник Сотника. Был его правой рукой в Княжей дозорной сотне. Высокий, с большим выпуклым лбом. Русоволосый, с небольшой бородкой клинышком, умный и вдумчивый.

Филат. Годами чуть младше Сотника. Был у него десятником. Был когда то чёрноволосый и смуглым мужчиной. Сейчас же все волосы у него были тронуты сединой. Ростом не высок. Крепенький такой боровичёк. На лбу виднеется косой шрам. По характеру вполне себе добродушен и спокоен.

Варун, полная противоположность Климену. Старше всех ветеранов. Среднего роста. Седой с кустистыми бровями дядька, всё его обветренное и серое лицо было покрыто шрамами. Вечный ворчун и забияка. В Сотне был старшим над следопытами. Опыт он в том имел великий.

Первым слово взял Путята.

–Каждый из здесь сидящих знает, зачем сюда зван и отдельная беседа с ним как со мною лично, так и с дядькой Акимом, и купец взглянул на сидящего за столом седого ветерана, уже была.

Аким при этих словах крякнул весомо и проворчал.

– Так и есть Селянович, с каждым я поговорил и все они знают о задумке Сотника. Согласны сами, и желание имеют послужить своему командиру на старости лет. Ну да об этом они и сами за себя сказать смогут.

Первым, как более старший, из ветеранской троицы заговорил Климент.