Начало Пути

Отец опять улыбнулся. Словно и не было никакого тяжелого разговора. Странное у него чувство юмора. А мама заглянула в комнату и спросила, готовы ли мы. Я сообщил, что собрал вещи. Отец тоже кивнул. А потом поглядел на меня и спросил нравится ли мне Алисия. Я даже сглотнул. Неожиданный вопрос был. Да, она, конечно, нравилась мне. Но с ней было приятно. Не всегда особенно приятно. Но мне нравилось. А тут вопрос в другом ключе, неожиданный вопрос. Он спросил, нравится ли она мне как девушка. Ааа! Я язык проглотил, а он и говорит со своей улыбочкой:

– Понятно! Понятно, дорогой сын.

– Я ничего не сказал!

Он не ответил и вышел из кабинета. Потом мы заехали за Алисией и забрали ее к бабушке и дедушке. На последний выходной пусть с сестрой увидится. Эта безумная идея принадлежала маме. Папа согласился, ему нравилось делать всякие необычные вещи. А мама умело их выдумывала. Я думал, что Алисия откажется. Но, со стремительностью моей матери справится неподготовленному человеку практически невозможно.

Всю дорогу я краснел. Отец еще улыбался так. А мне еще хуже становилось. Вот ведь мерзкий тип! Выдумает себе, а потом думай, что он там навыдумывал. В общем, нравится ему ставить других в трудные, а порой и безвыходные ситуации.

День был длинным, не буду вникать во все подробности. Алисия была сама не своя. Я ни разу не слышал, как она чертыхнулась. Что порадовало меня. Не очень хотелось, чтобы Лисси переняла самые лучшие черты сестренки.

Вечером с окна я наблюдал, как Алисия прогуливается с дедом по роще. И за рощей, за холмами лежал Город Дождей. И его постепенно накрывал серый туман. И что-то мне подсказывало, что папа был прав. Скоро и Оппентайгера может не стать рядом с нами. И кому это только нужно? Надеюсь, его не сожрет какая-нибудь гигантская зеленая гусеница.

Ох! Мои невидимые, спасибо вам за помощь. Вы помогаете! И не спорьте. Нужно учиться принимать благодарности. Я спать. И вам тоже уже пора.

Алисия Гровс. Дневник. Запись двадцатая

Я проснулась сегодня с какой-то болью. Боль была и в сердце, и в горле. Может меня продуло? Отец, но сердце продуть не могло. Мне приснился жутковатый сон. Я была в комнате. Обычной такой комнате. Словно и знакомой мне. Помню, что двери были из хорошего дерева. Вполне обычная комната. Даже уютная. И тут я заметила прямо перед собой деревянный манекен. Знаешь, такие в магазинах на витринах стоят. Нижняя часть представляет собой подставку с металлической трубкой, а верхняя – туловище. Голова и руки обычно у такого манекена отсутствуют. Так вот, на этом манекене была мамина одежда. Я смотрела и недоумевала, что она там делает. Помнишь ее красные рукава в крупный горошек, Папуля? И мне так дурно стало от этого манекена в комнате, что я попыталась выйти. А когда открыла дверь, то попала на небольшую фабрику. За швейными машинками стройными рядами сидели девушки и все в один раз подняли на меня глаза. И у каждой эти рукава в горошек. Они смотрели, не отрывая взгляда, и при этом приклеивали белый горошек на красную ткань. Жуть. Тут я почувствовала, как приближается ко мне этот манекен. Четко услышала скрип металлической подставки о паркет. И проснулась. Болело горло и сердце.

Туман к утру рассеялся и мы выехали в город. К двум часам дня я была уже на школьном собрании и слушала мистера Фокса. Он немного поднял настроение. Несмотря на то, что он говорил банальные вещи, из его уст они казались не такими банальными и даже обновленными. Он определенно обладает харизмой.

Генри мне все порывался рассказать о каком-то Оппентайгере, но я упорно игнорировала его. Не хотелось сегодня ни с кем разговаривать. Это все сердечная боль. И еще я начала замечать красный. Если кто-то шел в красном, то я обязательно начинала искать горошек. Может, я просто переутомилась? А, Папуля? Как ты думаешь?

А вечером по радио сообщили, что в бухте исчез целый корабль, а вместе с ним видный ученый – профессор Оппентайгер. Мне стало интересно. Но Генри все же звонить не хотелось. Решила завтра выяснить кто этот человек.

Запас моих фруктов снова была подорван невидимой тварью. Я лишь благодарю ее, за то, что она оставила мне половину. Это очень предусмотрительно с ее стороны. Иначе, я бы захотела ее прикончить!

Отец, скользи по волнам. Пусть облака будут свежими, а ветер попутным. Привет Филиппу, скажи ему, что я ценю своего Братца. И я не больна, просто, вдруг я не успею ему это сказать. Спокойной ночи.

Дневник Генри Коуэлла. Запись двадцать первая

Алисия! Ну что же за характер у нее! Сегодня весь день пытался ей рассказать, что профессора Оппентайгера похитили. А она все нос ворочала! И не в духе была утром. Может ей приснилось чего? Не знаю. Иногда, я этих девушек не понимаю. Что у них там, в голове за механизмы. Да чего там. Я маму то до сих пор понять до конца не могу. Она со своей этой непредсказуемостью и интуицией настоящие чудеса непонимания вытворяет! Куда мне.