Начало пути

— Чувствую себя дерьмово, уж извини за фривольность. А случилось… Перенапрягся я вчера. Не рассчитал силы. Вот и стало плохо. — Я ему не врал, но и не говорил правды. Про особенности моего организма не стоит знать посторонним. И так уже больше двух человек в курсе. Хотя Лия можно и не считать. Но вот эльфийка… Ну, тут особые обстоятельства. Я не могу винить брата за то, что рассказал. Скорее наоборот, благодарен должен быть. Тем более что он частично рассказал ей и о себе, так что мы с ним в одинаковой ситуации. Нет, за счет обилия рас, те или другие особенности тел не были чем-то фантастическим и невозможным. Но вот то, что их можно было получить неестественным путем, желательно было хранить в тайне. Иначе таких, как госпожа, может стать слишком много. Довольно многие рискнут экспериментировать над другими для того, что бы заполучить себе какую-либо особенность. Люди, живущие в системе, с ростом уровней довольно быстро проявляют свою сущность и становятся абсолютными эгоистами. Они по привычке играют обычных людей, заботятся о других, но в первую очередь всегда думают о себе. Не скажу, что это не правильно, но когда ребенок готов убить собственных родителей ради достижения своих целей, это явно не нормально.

— Хех. Ну, бывает. Син вон тоже, постоянно перенапрягается во время сложных битв, а потом неделю в постели лежит. Не всегда все так критично, конечно. Но он редко когда знает меру во время битв. — Говоря о своем приятеле, лицо Дорна приняло ностальгический вид. А у меня, при виде входящего в здание Сина, в голове промелькнула любимая фраза матери — «помяни черта, он и явится». Боже, лишь бы он только не начал кричать… Головная боль только только начала затихать…

К счастью, парень молча прошел к столу и присел рядом с нами. Что это с ним? Как-то он слишком разбито выглядит…

— Син? — Дорн тоже заметил состояние оранжевоглазого, однако не стал сильно засыпать того вопросами. Тот же все так же молча достал из инвентаря бутылку с каким-то, судя по запаху, алкогольным напитком и тут же ополовинил ее за один присест. Его такое поведение могли оправдать лишь сказанные в следующее мгновение слова.

— Ребекка мертва…

Глава 28

— Что? — Дорн был потрясен, и пусть я не понимал, о ком идет речь, но тоже почувствовал сожаление. — Как? Когда? Она же шла на поправку! Софья говорила мне, что еще немного, и ее можно будет выписывать! — Переход от смятенного состояния к ревущему тайфуну был стремительным. Но я не мог винить здоровяка за его крик — погиб явно близкий ему человек.

— Она вышла на стену. Представляешь?! — Син в очередной раз приложился к бутылке, после чего продолжил. — Софья пыталась отговорить ее, но ты же знаешь Ребекку. Если вобьет себе что-то в голову, то ее не остановишь. Она пошла на седьмой участок, в прошлые волны там было тише, потому она и выбрала именно эту область стены. Все таки силы к ней вернулись, но не до конца. Она всегда умела чувствовать свой предел. — Син горько усмехнулся и все же не сдержал слезы. Одна за другой капли влаги стекали от его глаз к подбородку, что бы сорваться вниз в стремительном падении. Слушая его слова, мое сознание само по себе закрепилось именно на этой детали, отчаянно отказываясь вспоминать, что именно на том участке стены я и буйствовал.

— Что произошло? — Син замолчал, а потому Дорн попытался подтолкнуть его к скорому продолжению рассказа. Здоровяк тоже держался из последних сил, что бы не заплакать.

— Объясняя малое количество монстров в прошлых волнах, в этот раз туда стеклось много больше существ, чем на другие участки. Оборона была прорвана, но на довольно значительном расстоянии от ее точки. Да и туда почти сразу кто-то прибыл, отвлекая внимание монстров на себя. Они держались, и вроде все было хорошо. Но затем прогремел взрыв и… Все, кто был на той части стены, погибли. — Син утер рукавом лицо, избавляясь от слез, но я не сказал бы, что слишком удачно. — Что именно там произошло, так и не вышло узнать. Но верх стены до сих пор раскален так, что туда не ступить.

— Понятно… — Глухо сказал Дорн, после чего ушел к барной стойке. Вернулся же он с пятилитровой бутылью какой-то настойки, что не успев попасть на стол, была тут же разлита по трем стаканам. Я молча принял свой и, без привычного чеканья, опустошил его на равне с остальными. Чуть сладковатая жидкость огнем прошлась по горлу и теплым комком осела в желудке. Это чувство и подтолкнуло меня к дальнейшим словам, что до этого костью сидели в глотке.

— Эта Ребекка… Она была магом огня? — Я вопросительно посмотрел на двух взрослых людей, что сейчас рыдали подобно детям. Потеря родных и близких… Я знал, какого это. Нет, не так. Я знал, как им сейчас тяжело, пусть и никогда не чувствовал подобного. Кроме Руна, никто так и не смог стать мне достаточно близким, чтобы я переживал из-за их гибели. Ни мамины ухажеры, ни временные приятели, ни довольно старые товарищи. Только его, маму, а теперь и ребят я мог назвать теми, по ком буду искренне плакаться и грустить.