Начало пути

Я бы ещё долго рассуждал о мерах, которые нужно предпринять стране, чтобы исключить повторение событий, подобных северокавказским. Но неожиданно дверь в наше тихое убежище открылась, и на пороге возникла фигура моего помощника Андрея. По-видимому, он комплексовал, что нарушил наше уединение, поэтому несколько неуверенным дрожащим голосом он произнёс:

– Извините, Сергей Иванович, по-видимому, из этой комнаты не слышно звонка селектора. Пришлось прервать ваш разговор. Но информация важная – с первого КПП доложили, что в Тургояк проследовал автомобиль, пассажиром которого является министр обороны. Он двигается в сопровождении двух автомобилей охраны. Вся техника, по-видимому, бронирована и имеет чёрные (военные) номера. Какие мои дальнейшие действия? Вызывать спецгруппу и арестовывать визитёров? – Ни в коем случае! Принять генерала и сопровождающих его лиц по высшему разряду. Предоставить им гостевые помещения. Пищеблоку обслуживать их как дорогих гостей. Самого министра встретишь сам и проводишь в мой кабинет. Да, и ещё, Андрей, распорядись, чтобы мой предыдущий заказ возобновили, и из расчёта не на двух человек, а на трёх. Всё, Андрей, свободен!

После того как помощник вышел, мы с Виктором ещё обсудили приезд в Тургояк министра. При этом главной темой было согласование позиций по противодействию захвативших власть в Пакистане мусульманских экстремистов и позиция корпорации по предложениям представителя Бельведерского клуба. Этот мозговой штурм так и не закончился, когда я, глянув на часы, понял, что пора эту болтологию заканчивать, вот-вот должен появиться министр. Встречать генерала армии развалившись на мягких креслах было как-то нехорошо, и я предложил Виктору пройти в кабинет и уже там встретить такого важного гостя. Только мы прошли в кабинет, как дверь из приёмной распахнулась и в кабинет, сопровождаемый Андреем, вошел Владимир Тимофеевич. Одет он был в гражданское, но всё равно военная косточка в нём чувствовалась. Мы ещё продолжали здороваться, как в незакрытую Андреем дверь официант, работающий в пищеблоке, вкатил сервировочный столик, плотно заставленный тарелками, а на нижней полке стояла литровая бутылка «Тургоякской слезы». Увидев вкатившееся изобилие, Владимир Тимофеевич хмыкнул и произнёс:

– Да, неплохо живёт руководство корпорации! Да и основательность подхода к решению трудной проблемы чувствуется.

А когда официант, отвезя сервировочный столик в комнату отдыха, вышел, Владимир Тимофеевич, обращаясь к Виктору, сказал:

– Ну, показывай эти чёртовы сверхсекретные бумаги, которые даже в Министерстве обороны нельзя глянуть. Только, понимаешь ли, в Тургояке.

За Виктора ответил я:

– Привезённые господином Ломиным из США документы находятся в комнате отдыха. Туда только что официант отвёз сервировочный столик. Пройдёмте туда, и вы воочию сможете увидеть эти важные документы.

Владимир Тимофеевич хмуро глянул на меня и буркнул:

– Ну, пойдём, посмотрим, что там за секретное досье на Пакистан. Что из-за этого гоняют аж цельного генерала за тысячу вёрст.

Обращаясь уже к Виктору, генерал всё тем же ворчливым голосом продолжил:

– Ведь правильно я понял из твоего сумбурного бормотания по телефону, что материалы касаются угрожающего всему миру поведения пакистанской армии?

Виктор ответил:

– Вот именно. И для мира, и для России в частности. Об этом однозначно говорят материалы, переданные мне аналитической службой Бельведерского клуба. Там имеются и спутниковые снимки, и аналитическая записка, и данные, полученные от сотрудничающих с клубом пакистанских должностных лиц. Не все пакистанские чиновники ярые приверженцы радикального ислама. Мы с Сергеем Ивановичем уже просмотрели эти материалы и положили их обратно в кейс. Так что даже здесь мы блюдём режим секретности, и никто, включая помощника президента корпорации, а тем более официанта, увидеть эти бумаги не мог. Не зря же я вам говорил, что секретность должна быть полной.

После этого диалога все направились в комнату отдыха. Никто принципиально не обращал внимания на заставленный закуской стол. Прежде всего дело, а уже потом удовлетворение потребностей организма. Первым в мою берлогу прошёл Виктор и сразу же, взяв кейс, начал набирать код, а когда Владимир Тимофеевич сел в рядом стоящее кресло, мой друг уже достал пачку документов и передал её генералу. Тот взял бумаги и начал внимательно их просматривать. Уже изученные документы откладывал на краешек стоящего рядом с его креслом маленького столика. А мы с Виктором, рассевшись по своим креслам, молча ожидали, когда министр обороны ознакомится с документами.

Наконец последний листок был положен на стопку просмотренных бумаг. Владимир Тимофеевич тяжело вздохнул и, обращаясь ко мне, воскликнул:

– Ну что, Иваныч, приуныл, давай разливай вашу амброзию! Вы можете из рюмок цедить, а мне в бокал плесни. На войне не выживешь, если будешь по тридцать граммов канючить. Стакан вмазал, и вперёд в атаку. А я чувствую, у нас сейчас предвоенная обстановка. Военный совет, мля, в Тургояке.