Начало пути

– Да ну!.. Немалые у тебя паря сродственники. А кем оне тебе приходятся? – продолжал проявлять интерес вахмистр.

– Тот, который есаул, муж моей сестры, а сотник его родной брат.

– Так, а как же его этого есаула имя, может и я про его слыхал?

– Конечно, слыхал, Решетников Иван, он же в германскую с тобой в одном полку служил, – широко улыбнулся Володя.

– Так я его очень даже хорошо знаю, сродственника твово. Сотником он был тогда, Решетников Иван Игнатич. Верно? Я ж всех офицеров свово полка тогда знал.

– Верно, – подтвердил правоту вахмистра Володя.

– А давайте ребята со мной, вместе доберемся до Анненкова, да в полк к сродственнику твому пристроимся. Он и вам, по сродственному поможет, и мне как полчанину свому. А, как мыслите?…

Когда кадеты вернулись ночевать в здание корпуса, ставшее за годы учебы им родным… В здании не топили, в спальном помещении лежали матрацы и подушки без простыней и наволочек – все неуютно и неприветливо. Ночевали укрывшись сверху матрацами, чтобы не замерзнуть… Когда на следующий день в корпус пришел Дронов, друзья уже были готовы. Но вахмистр неожиданно их разочаровал. Он сообщил, что в интендантском управлении, куда он сдал свое имущество, у него забрали не только груз, но и подводы с лошадьми, на которых они вместе собирались ехать в сторону Семипалатинска.

– Так, что робятки остается одно, пристать к какому-нибудь эшелону, что на восток идет, доехать до Новониколаевска и уже на Семигу оттудова по железной дороге добираться, – изложил свой новый план Дронов.

Так и порешили. Ночью кадеты не сомкнули глаз, где-то часа в два встали и неслышно прокинули здание корпуса. На вокзале их ждал Дронов. Он уже договорился, за взятку, в виде нескольких банок тушенки, что их возьмут до Новониколаевска… Через сутки, уже в городе на Оби, таким же макаром они прибились к эшелону следовавшему на юг, по алтайской ветке… В пути узнали о падении Омска.

На Алтае в это время шли бои между повстанческой Западно-Сибирской краснопартизанской армией Мамонтова и частями 2-го степного корпуса белых. Партизаны имели двойной численный перевес, но у белых было больше боеприпасов и артиллерии. Сражение закончилось фактически вничью. Партизаны продолжали контролировать сельскую местность в треугольнике Славгород-Алейская-Рубцовская, белые удерживали железную дорогу и прилегающие к ней районы.

Утром второго декабря эшелон, где в одном из вагонов, хоронясь от холода в сене, ехали Володя, Роман и Дронов, прибыл в Барнаул. Эшелон стали обыскивать. Вылезших из вагона облепленных сеном путешественников грозно спросили:

– Кто такие… партизаны… дезертиры!?… Документы!

Когда проверили документы и выяснили причину, по которой задержанные ехали в Семипалатинск, допрашивающий их в комендатуре офицер сообщил:

– Считайте, что вы уже нашли то, что искали. В составе нашего корпуса действует анненковский полк Голубых улан. Можете хоть сейчас отправляться в их расположение…

Казалось, цель достигнута, они попали в знаменитый анненковский полк… Но «уланы» уже давно были оторваны от основных анненковских войск, и несмотря на то что в составе 2-го степного корпуса выделялись боеспособностью и дисциплиной… Это были уже относительные, а не те легендарные анненковские дисциплина и боеспособность. Дронов понял это сразу, как только они оказались в расположении полка.

– Эх, робята, не туды мы попали, у энтих от Анненкова, только форма красивая осталася, а все остальное как везде…

Но бежать и отсюда было уже неудобно, да и опасно. Впрочем, их приняли у улан хорошо, они даже были представлены командиру полка полковнику Андрушкевичу.

– Так, говоришь, твой шурин есаул Решетников? Как же знаю, знаю. В марте месяце под Андреевкой он нам нос утер, атаман лично его в пример всем командирам ставил. Ну что ж, братцы, вживайтесь, нам люди нужны. Верхом то ездить не разучились? Впрочем, вы ведь все природные казаки, с конями обращаться обучены, а каковы вы в бою – посмотрим, – напутствовал их полковник.

31