Начало пути

– Не я… мне его мои сослуживицы подсказали. Кстати помнишь, я тебя просила поподробнее разузнать про БРЭМ? – Полина допила свой чай и окончательно насытившись, неожиданно широко улыбнулась и с удовольствием потянулась, показывая что очень довольна результатами прошедшего дня.

– Помню, сейчас кто только про него не судачит, про этот БРЭМ. Говорят, японцы его специально организовали, чтобы на всех русских здесь этакую уздечку накинуть и управлять. Китайцев они вон в открытую давят, а с нами хитрее хотят, через БРЭМ. А ты не туда ли собралась на службу поступать? – удивленно спросил Иван. – Не советую Поля. По себе знаю, с япошками тяжело ладить, это не китайцы, они себя выше нас считают. Вон даже Колокольников ваш…

– Ваня, я все понимаю, но к сожалению выбора нет, – Полина решительно перебила мужа. – Почти все функции нашего комитета БРЭМ берет на себя, и главное, финансирование, и городское, и со стороны японцев пойдет туда. Комитету просто нечего будет делать, и его никто не будет финансировать. Это вопрос решенный. Наши из комитета уже многие перебрались в БРЭМ, я с ними разговаривала, и они в один голос мне то же советуют, – неспешно, время от времени, поглядываю через открытую дверь в соседнюю комнату на кроватку дочурки, убеждала она мужа.

Но Иван вот так сразу не готов был с ней согласиться:

– А я так думаю, лучше тебе дома сидеть и ни на какую службу не ходить. Запас у нас, слава Богу, еще есть, можешь себе позволить… Вон ребенком занимайся. Тем более, что ты няньку брать никак не решишься.

– Можешь считать, что я уже решилась. Наймем Сяо, она так хочет к нам в няньки и видно, что Олюшку любит, да и та к ней уже тянется, – легко отбила эту «атаку» Полина. – А если я дома и дальше стану сидеть, то в конце концов просто лопну, и так скоро ни во что не влезу, – она кокетливо скосила глаза на свои туго обтянутые халатом бедра.

– Ничего, вон мать твоя дома сидела и не лопнула, наоборот, превосходно смотрелась, и ты такая же будешь. А что касается Бюро… Ну, не знаю Поля, как ты с японцами будешь… – вновь начал возражать Иван.

– Да там почти нет японцев, я специально сегодня подробно расспрашивала тех наших кто там, в Бюро, уже работает. Они просто осуществляют общий патронаж, а конкретно все там решают русские. Во главе Бюро стоит, кстати, военный, генерал-лейтенант Рычков. Что-нибудь слышал о нем?

Иван собрал на лбу морщины и после паузы изрек:

– При ставке Верховного этих генералов тыловых как блины пекли, чтобы их всех знать… Хотя про этого что-то припоминаю, он кажется за какое-то снабжение отвечал… вроде даже под следствием был за махинации.

– Да, наплевать кто он. Говорят, он старый и больной и его скоро заменят. А меня, знаешь, кто туда зовет? Мой бывший начальник. Помнишь они с женой у нас в гостях на мои именины в 31-м году были?… Так вот, он уже в том Бюро служит и возглавляет тот самый отдел, который отвечает за благотворительность. Я сегодня с ним встречалась, и он буквально умолял меня идти к нему… Сам же знаешь, что-что, а свою работу я знаю. Обещал со временем меня одним из своих заместителей сделать… В общем, Ваня, я поступаю на службу в Бюро, и пожалуйста не отговаривай меня, – вынесла окончательный вердикт Полина.

– Да уж где мне тебя отговорить, раз ты так решила, то это бесполезно, – безнадежно махнул рукой Иван.

– Ну, чего ты… не злись. Все будет хорошо, вот увидишь…

Полина по примеру Ивана иногда, чтобы сгладить последствия подобных спорных ситуаций, прибегала к тому же способу, что и он. И хоть они были уже далеко не юны, но это «средство» срабатывало неизменно. Сейчас она стала ластится к нему, прижиматься, целовать своим излюбленным методом, проникая языком в рот… От этого занятия их оторвала дочурка, громким криком возвещая о своем пробуждении и о том, что она описалась во сне. Полина кинулась к ней, успокоила, переодела, вновь уложила спать…

Иван успевший «завестись» ждал продолжения. Несмотря на то, что ему уже исполнилось сорок лет, он был крепок, здоров и с неослабевающей силой по-прежнему любил свою жену. Как только дочка заснула и уже он, «перехватив инициативу», стал «приставать» к ней, Полина вдруг воспротивилась, ибо вспомнила нечто для нее очень важное, что узнала при общении с сослуживцами:

– Ваня!.. Подожди, я тебе кое-что должна сообщить, – она решительно высвободилась из объятий Ивана. – Представляешь, в конце этого года, или в будущем сюда с гастролями приедет Вертинский, – лицо Полины выражало одновременно восторг и восхищение. – Сначала он в Шанхай приезжает, а потом к нам, в Железнодорожном собрании будет выступать.

– Ну, что ж, хорошо, сходим, послушаем, – совсем без восторга, а с нарочитой обидой в голосе, что его оторвали от такого приятного занятия из-за какого-то пустяка, отреагировал Иван.

Но Полина уже, что называется, перестроилась на «другую волну», и говорила только о предстоящих гастролях звезды русской эмигрантской эстрады. Потом она переключилась на то, что наблюдала при сегодняшнем посещении магазинов: