Начало пути

— Кажется, я догадываюсь, — усмехнулся Сантилли и оперся обеими руками в проем, побарабанив по нему пальцами, — слушай меня внимательно, мальчик, — он голосом выделил последнее слово. — Я вообще-то больше интересуюсь девушками, чем юношами. Вернее, только девушками, но если… — он обернулся через плечо, — то я подумаю над твоим предложением, хотя ничего не обещаю. Понятно? А теперь будь любезен сними все это. Или ты привык мыться в одежде?

"Да-да, а кто-то не так давно залез ко мне под одеяло совершенно без одежды. Хотя, надо признаться, целоваться не стал. Спасибо ему на этом. А фигура у него шикарная. И руки невероятно горячие. Боги, о чем я думаю?!"

— Я не привык раздеваться перед мужчинами, — буркнул Ласайента, немного успокаиваясь, и тут же прикусил язык.

А перед кем он до этого раздевался? Сантилли не заметил его оговорки.

— Боги, помогите мне, — ашурт скорбно поднял глаза к потолку, — ну так привыкай, выбора у тебя сейчас все равно нет, — немного раздраженно сказал он, — И что я там не видел, в конце концов?!

Затем, сделав шаг в сторону, чтобы можно было лучше все рассмотреть, без всякого перехода продолжил:

— Смотри. Здесь ручка, видишь? Поднимаешь вверх — начинает бежать вода, поворачиваешь вправо — холодная, влево — горячая. Устанавливаешь, как тебе надо. Здесь полочки с шампунем и мылом; если хочешь, здесь гель. Извини, я не девушка, притираний не держу. Полотенца и халаты в шкафу.

Он прошел к стене и распахнул узкие дверцы рядом с душем, за ними оказались полки с лежащими стопкой полотенцами, рядом в соседнем отделении висела пара халатов.

— Все понятно? — Сантилли внимательно посмотрел на принца.

Тот неопределенно пожал плечами. Все было необычно, блестело, сияло, поражало новизной впечатлений и непонятных слов.

Герцог обреченно вздохнул:

— Давай помогу, стеснительный ты мой, — и начал расстегивать пуговицы на рубашке, не обращая внимания на начавшего заливаться краской мальчика.

Помогая Ласайенте раздеться, Санти вспоминал, как его старшая сестра Эджен со своим мужем когда-то в одном из человеческих миров нашли эти удобные устройства. Демоны заменили применявшийся там вид энергии на магию. Стало работать даже лучше. Его Светлость быстро оценил новшества. Хотя пришлось изрядно повозиться, перетряхивая всю старую гарнизонную крепость, чтобы провести водопровод и канализацию. Отец наотрез отказался от душа, считая, что он расслабляет дух воина, но нормальный туалет себе в родовом замке все-таки поставил. И та том спасибо.

Мальчишка оказался непоседливым, языкастым, любознательным, обидчивым и капризным. С основными капризами Санти разобрался быстро и жестко, мелкие оставив на потом. На обиды времени ушло не в пример больше. От любознательности иногда хотелось сбежать или повеситься на худой конец. Со всем остальным пришлось смириться.

День был расписан буквально по минутам. Помимо физических и боевых тренировок, Санти учил его всему, что узнал во время пребывания у Таамира и дома, стараясь соблюдать систему. Знания Лас впитывал как губка, поражая своей памятью и логикой. Обучение шло поистине в бешеном темпе. Общественные науки йёвалли воспринимал легко, но без интереса. У герцога было ощущение, что тот попросту складывает эти знания на самую дальнюю полку в своем мозгу, как ненужные вещи, которые когда-нибудь да могут пригодиться.

Зато инженерным делом мальчик заинтересовался всерьез, подолгу не вылезая из мастерских. Приходилось выдергивать его оттуда силой. Ласайента выдавал дельные идеи, какие-то оставляя без особого внимания, а какие-то, доводя до ума. Вскоре с ним начали советоваться, а потом и беззастенчиво припахивать по делу и без. Пришлось вмешаться и навести порядок.

Его Светлость не понимал, как в этом болезненном ребенке может быть столько кипучей энергии. Мальчишка задыхался, терял сознание, но упорно шел вперед, поражая своей настойчивой неугомонностью и силой воли.

При всем при этом он держался особняком, ни с кем особо не сближаясь. На Сантилли первое время принц косился, напрягаясь, когда они оставались одни, но постепенно привык и стал относиться спокойно. Самое интересное, что с личными вопросами принц обращался только к ашурту. Герцог больше не пытался домогаться его. Никаких намеков, шуточек, похабных улыбочек и взглядов, и Ласайента начал догадываться, что при первом знакомстве над ним пусть несколько жестоко, но подшутили. Герцог же не раз корил себя за те свои выходки, но сам же с собою и соглашался, что поступить по-другому не мог — слишком уж у мальчишки тогда был забавный вид, грех было не разыграть. Принц ни о чем не спрашивал, а Санти вел себя так, как будто ничего не было.