Начало пути

Отец не жалел сил на то, чтобы его дети раз и навсегда запомнили: с полицией шутки плохи. «В некотором смысле они даже хуже, чем агенты, — как-то сказал он. — Агенты Академии работают независимо друг от друга, они умны и поэтому опасны. Полиция же состоит из подкупленных недалёких исполнителей, которые только и умеют, что получать команды, и могут подстрелить лучшего друга ради ордена». Укрыться в дверном проёме Фурия бы не успела. Один из полицейских, заметив её, что-то сказал напарнику.

Фурия была в замешательстве: она не знала, что лучше — опустить глаза или ответить на взгляды полицейских.

— Доброе утро! — поприветствовала она обоих и, выпрямив спину, пошла дальше.

— Доброе утро! — сказал один из них, худой мужчина с рябым от оспы лицом, таким же серым, как и его седые волосы.

Второй был моложе, на вид младше тридцати, рыжеволосый и стройный — наверняка отлично бегал.

— Доброе утро, гражданка, — сказал он таким голосом, что внутри у Фурии всё похолодело.

Она уже прошла мимо них, когда поняла, что не слышит шагов за спиной.

— Минуточку! — раздался голос младшего полицейского.

— Да? — спросила она.

— Куда идёте в такой ранний час?

— На работу.

— И где эта работа? — Он сделал шаг ей навстречу, а седовласый остался на месте.

— На складе.

— На каком складе?

Она понятия не имела, как различают склады в Либрополисе — по номерам или по названиям. Её шансы соврать и отделаться таким образом от полиции были равны нулю.

— На севере, — сказала она.

— Почему же вы тогда направляетесь на восток, гражданка?

Старший полицейский коснулся плеча рыжеволосого. Он казался более грозным, но тут почти милосердно промолвил:

— Она ещё совсем ребёнок, отпусти её.

Молодой скинул его руку с плеча.

— Ну так как? — спросил он, повернувшись к Фурии.

— Кажется, я потерялась. Я здесь новенькая. Только начала учиться.

— Новенькая. Ну-ну…

— Это что, преступление? — Она готова была прикусить себе язык, но слова уже слетели с её губ.

— Что-что?

— Ничего, всё в порядке.

Старший наклонился к младшему и что-то прошептал ему на ухо. Рыжему, казалось, его слова не очень-то пришлись по душе. Он продолжал пристально глядеть на Фурию. Из-под длинных пальто полицейских выглядывали чёрные блестящие туфли, но у младшего они были забрызганы грязью — может, шаг рыжего был жёстче и сильнее, чем у его коллеги.

— Ваше имя? — спросил он наконец.

— Ферфакс. — Она не знала, почему вдруг сказала ему правду. Возможно, скрывать свою настоящую фамилию после событий сегодняшней ночи уже не казалось ей такой уж необходимой мерой предосторожности. У неё появилось чувство, что так она предаёт Пипа и отца. Возможно, она слишком устала, чтобы лгать. — Фурия Саламандра Ферфакс.

— Откуда ты?

— Из Лондона. Мои родители книготорговцы. Вон там, с той стороны моста.

Само собой, что Лондон находился по другую сторону моста, но ей нужно было взять себя в руки, чтобы не запаниковать и не наговорить глупостей.

— Значит, ты хочешь сказать, что ты не экслибра?

— Именно так.

— Но, возможно, ты лжёшь. Я бы так и поступил на твоём месте. Тот, кто покидает поселение без письменного разрешения…

— Я не экслибра!

Она перебила его слишком строго и нетерпеливо. Её отец редко говорил об экслибри что-нибудь хорошее. Он сам рос в атмосфере отвращения к этим существам и поэтому не прилагал особых усилий, чтобы воспитать в детях любовь к ним. Академия преследовала Ферфаксов и подавляла экслибри. Но враг врага в данном случае необязательно оказывался другом. Экслибри не были настоящими людьми. Более того, они были выдумкой, чистым плодом фантазии, который по ошибке обрёл плоть и кровь. Чем чаще люди использовали силы библиомантики, тем более проницаемой становилась мембрана, которая отделяла реальность от литературы. По всему миру экслибри стали прорываться из книг, потому что библиомантика распространялась всё шире и шире. Академия пыталась ограничить её использование, но это относилось только к обычным библиомантам и не касалось агентов, полицейских и самих членов Академии. Количество экслибри продолжало расти, убежища и гетто были переполнены, и методы, с помощью которых новичков держали под контролем, с каждым годом становились всё более безжалостными.

— Ну что же, — сказал младший полицейский с ледяной улыбкой, — тебе придётся доказать мне, что ты порядочная гражданка, а не одна из них.

Фурия отчаянно искала ответ, но вдруг снова вспомнила про закладку. Она сунула правую руку в карман комбинезона, чтобы её вытащить, но рыжеволосый уже накинулся на неё:

— Эй, поаккуратней! Что это у тебя там?

— Ну, право, — сказал седоволосый полицейский, — она всего лишь девочка! Не веди себя с ней, будто с преступником.

Но второй не дал себя запутать. Фурии стало ясно, что он не оставит её в покое, пока не найдёт улик, которые бы подтверждали его подозрения.

— Ужас! — сказала она. — Вы действительно круглые идиоты, как все говорят.

Седой открыл рот, чтобы что-то возразить, а молодой подпрыгнул и, протянув к ней руки, уже собрался схватить её.

Фурия повернулась к ним спиной и побежала.

Глава ВТОРАЯ