Начало пути

Но он даже не подозревал с кем имеет дело. В салки я играл с самого детства и всегда выходил победителем. А став профессиональным спортсменом, бегал куда быстрее, чем простой обычный человек.

Я резво сорвался с места и пустился в погоню. Перемахнул через забор и едва не подскользнулся на грязной дороге. Мужик бежал прямо, нелепо размахивал руками и постоянно орал, призывая Фласэза стать его спасителем. Добавлял что-то типа: "Пощады!", но не останавливался, в надежде на пощаду, оглядывался и бежал дальше. "Адидасовские" кроссовки, перешитые в влагостойкие сапоги, не подвели меня. Я нагонял мерзавца, и, в итоге, тот решил сменить направление. Увидел, что я догоняю, взял левее и, помогая себе руками, начал взбираться вверх по склону, чтобы попытаться скрыться в лесу. Но подскользнулся на скользкой земле, упал и кубарем покатился вниз. Вновь оказавшись на дороге, он увидел, что я приближаюсь, выхватил меч из ножен и попытался подняться.

- Не надо! Не делай этого! - закричал он.

- Мразь! - в бешенстве я ударил щитом наотмашь, пополам разрезав выставленный для защиты меч. Раскалённые капли попали мужику на грудь. Он закричал диким голосом, упал на пузо и завертелся на земле, пытаясь остудить расплавленный металл. Я подскочил и вонзил энергетические клинки прямо в затылок. Волосы задымились, своим смрадом вызвав у меня рвотные позывы. Череп треснул с мерзким звуком. Мужик забился в агонии и через несколько секунд затих.

Я стоял над ним и смотрел на безжизненное тело. Но ярость не исчезала. Она всё ещё бушевала во мне. Я помнил, что ещё не разобрался с самой главной тварью. И это был отнюдь не этот подонок.

Я бросил быстрый взгляд вдаль и увидел сквозь мутную стену ливня крепостные башни того самого далёкого города, что видел во сне. Мне удалось даже рассмотреть какое-то движение на грязной дороге впереди. Как будто плотно сбитый конный отряд торопится ко мне.

Я встряхнул головой, пытаясь разогнать водяной мираж, развернулся и побежал обратно в деревню.

Там гомон не утихал. Жители не расходились по домам и не искали место, где можно спрятаться. Они жались к земле, жались друг к другу в поисках спасения, обнимались и тихо переговаривались. Я смотрел на этих бедолаг, сталкивался взглядом с каждым, видел суеверный ужас в глазах, и ярость начала понемногу отступать. Я осознал, что перепугал всех и каждого.

Затем подошёл к промокшему насквозь священнику, подол мантии которого измазался в грязи, и одарил грозным взглядом. Он прятал глаза, сжимал руки, умоляюще выставлял их перед собой и шептал:

- Аниран... Аниран пришёл...

Я скривился, почувствовав жуткое отвращение. Задержал дыхание, вырвал из его рук кадило, погрузил в лужу, затушив уголёк, и с размаху зашвырнул за забор. Затем сорвал зажим с носа и, с непередаваемым удовольствием, засадил кулаком прямо в морду. Пнул ногой, когда он упал, и надавил на спину, заставив попробовать грязь на вкус.

- Лежать, тварь! - зарычал я.

Вновь запричитали женщины и загомонили дети. Я заметил, как жители деревни, низко склоняясь над землёй, непрестанно что-то бормочут и ползут ко мне, не поднимаясь с колен. Осеняют себя знаками, и стекаются со всех сторон, словно хотят окружить. И на этот раз я расслышал, что они бормочут. Они бормотали: "аниран".

Я подёрнул плечами от холода и направился к клетке. Дети, увидев меня, дружно завизжали и попытались спрессоваться в дальнем углу. Испуганными голосами просили сохранить им жизнь и плакали не умолкая. Я деактивировал щит, навалился всем телом на засов, и, по-молодецки ухнув, сдвинул его в сторону. Отворил клетку, отошёл в сторонку и спокойно сказал:

- Выходите. Вы свободны. Не бойтесь.

Но дети меня не послушали. Они продолжали рыдать и прижиматься друг к другу.

Боковым зрением я заметил движение и резко обернулся. Но опасности не было. Это оказалась та самая женщина, которую я заметил первой. Та самая, у которой отобрали ребёнка на моих глазах. Её грязное измученное лицо выглядело непривлекательным, конечно, но ужаса в глазах я не заметил. Ранее в них стояла мольба и надежда, а теперь лишь благодарность. Женщина бочком меня обошла, как бы сторонясь, и молча подошла к клетке. Протянула руки и через секунду в них прыгнул мальчуган, которого ранее бугай зашвырнул в клетку. Он обнял маму и затих.

- Ты пришёл вовремя, посланник небес, - она прижала к себе ребёнка.

Её слова подействовали успокаивающе не только на меня, но и на детей. Они притихли и принялись осторожно выбираться из клетки. Спрыгивали, бежали мимо и кидались в объятия родителей.

Ливень всё не прекращался, а потому картина, которую я увидел, когда обернулся, навсегда врезалась мне в память. Десятки ползающих на коленях людей, обнимающихся, бормочущих, осеняющих себя знаками и воздевающих руки вызвали в моей душе непередаваемые эмоции. Наверное, только сейчас до меня дошло, какое я дело совершил. Настоящее доброе дело. Вернул родителям детей и, возможно, не позволил сделать этих детей сиротами. Это был поступок, достойный звания "Человек".