Начало пути

- Сирея. Птица такая - сирей. Мощные крылья позволяют ему справляться с сильными ветрами. Так же его легко приручить. А поскольку он хищник, в долгой дороге может позаботиться о себе сам. Ленив, правда. Легко пойдёт на контакт, если регулярно предлагать мясо. И речь нашу понимает.

- Прямо как матаны, - блеснул я осведомлённостью. А потом загрустил, вспомнив своего малыша.

- Только матаны не приручаются, - назидательно воздел палец Фелимид, и я улыбнулся, ведь знал, что всё как раз наоборот.

- В общем, новости до вас доходят, - резюмировал я. - Не в вакууме живёте...

- Где-где живём?

- Неважно... Ладно, Фелимид, вечер уже поздний. Скажи мне, будь любезен, сможешь ли ты представить меня принцу? Сможешь ли провести во дворец? Да так, чтобы духовники не прознали. Похоже, мне пора начинать взбираться по карьерной лестнице. И начну я со знакомства с ним.

- Некоторые твои речи, аниран, я не понимаю, - раздражённо произнёс он. - Сам принц должен представить тебя народу! Я сообщу ему завтра и, уверен, он потребует аудиенции. Но с ним всегда советники: святые отцы, коммандеры, магистры. Они тоже захотят тебя увидеть.

- Магистры??? - совершенно обалдел я. Магии ведь не существует. Ведь так?

- Да, магистры, - спокойно ответил Фелимид. - Учёные мужи. Советники принца. Недавно у нас побывал магистр Анумор и привёз Всевидящее Око, которое установили на вершине Башни Бдения. С его помощью можно изучать окрестности и не бояться внезапного нападения.

- Но колдунов-то у вас нет? - для большей уверенности задал вопрос я.

- Почему нет? Есть. Не только же им быть во Флазирии. И у нас есть те, кто варит эликсиры и настойки. Без них лекари бы не справились.

Я опять встряхнул головой:

- Какой Флазирии? Страна такая?

- О ней я знаю ещё меньше, чем о Эзарии, - развёл руками Фелимид. - Это страна жаркого солнца, что расположена за Южным Океаном. Декедда торгует с Флазирией, но наши корабли они неохотно допускают в свои порты. Так же как и мы, они чтят триединого Бога. Но относятся к нему по-иному. Они не верят в искупление грехов через смирение. Они считают, что их невозможно искупить. Что мы обречены. Что жизнь подходит к концу и каждый волен поступать, как считает нужным. Они считают себя свободными от всего. Потакают низменным желаниям: секха, греховные извращения, дым забытья. Только это их интересует... Но колдуны у них действительно есть. Их немного, но они есть. Говорят, несмотря на то, что они безумны, могут напрямую обращаться к триединому Богу. Спрашивать советов или воздавать хвалу.

- Занятно, - присвистнул я. - Дай угадаю: те колдуны спрашивают советов находясь под воздействием дыма забытья?

- Про сие мне неведомо, аниран. Я никогда не видел смуглокожего колдуна. Боюсь, этого зрелища я бы не выдержал.

Часть 3. Глава 7. Первый день на новом месте.

За беседой мы не услышали неторопливых шагов. Я обернулся, ожидая увидеть мужичка, который обслуживал нас ранее и зажёг приятно пахнущие свечи. Но это оказалась невзрачная черноволосая женщина. Она была молода, довольно-таки высока - с меня ростом, - но бледность кожи, тёмные круги под глазами и отсутствие хоть какого-либо макияжа делало её тонкогубое лицо непривлекательным. Поэтому, наверное, я посчитал, что она выглядит куда старше своего реального возраста.

Женщина растерянно уставилась на меня, а затем слегка поклонилась Фелимиду.

- Муж мой, я не видела тебя с утра. Добр ли был твой день?

- Всё хорошо, Мириам, - я расслышал в голосе нотку раздражения. Похоже, Фелимид был недоволен, что нам помешали. - Позволь представлю тебе моего друга. Это... Это...

- Иван, - подсказал я.

- Приятно знать тебя, примо Иван, - она поклонилась мне, и я всё же не стал говорить, что совсем не "примо". - Я готова отойти ко сну. Ждать ли тебя, муж мой?

- Нет, не жди, - небрежно отмахнулся он.

Женщина опять поклонилась, ничего не сказала в ответ и удалилась.

Я поморщился, глядя на Фелимида. Хоть я, что называется, сам не без греха, но так пренебрежительно разговаривать с собственной женой, никогда бы не стал. Особенно при посторонних. К своей я относился с ненавистью и считал, что мне есть за что её ненавидеть. Она убила в моём сыне все хорошие чувства, которые он ко мне когда-либо испытывал. Но, в отличие от этой женщины, она была виновата. Эта же, не имея возможности выполнить своё природное предназначение, на мой взгляд, не заслуживала такого отношения. Беда приключилась не с ней одной, а со всеми сразу. И вряд ли Фелимид имел право оскорблять её своим отношением. Мне показалось, что он смотрит на неё брезгливо именно потому, что она не может подарить ему дитя. Возможно, я ошибался, конечно, ведь чужая семья - потёмки, но промолчать не смог.

- На ней нет никакой вины, Фелимид, - произнёс я. - Весь ваш мир поражён болезнью, а не только она. Она ни в чём не провинилась перед тобой.