Начало пути

Антон нервно сглотнул, стараясь подобрать слова, чтобы объяснить, что всё было самообороной. Он рассказал, как на него напали, и как он был вынужден защищаться, хотя и сам не до конца понимал, как именно всё произошло. Его голос дрожал, но он говорил правду. Полицейские, видимо, привыкшие к подобным ситуациям, внимательно выслушали его версию событий, но все равно попросили проехать с ними в отделение для дальнейшего разбирательства.

Пострадавшего забрали на носилках, он шипел от боли, но не мог удержаться от угроз:

— Ты за это ответишь, слышишь? Думаешь, сможешь выкрутиться? Ты труп, понял?

Эти слова вонзились в сознание Антона, и он понимал, что последствия не закончатся только на этом вечернем происшествии.

В отделении полиции Антону пришлось объясняться снова и снова. Его долго опрашивали, записывали каждое слово, пытаясь выяснить все детали. Полицейский, ведший допрос, казался спокойным, но за его безразличным тоном Антон чувствовал скрытый интерес:

— Итак, ты утверждаешь, что это была самооборона, правильно? — спросил полицейский, лениво листая его показания.

— Да, они меня окружили, у меня не было другого выхода, — Антон старался говорить уверенно, но всё ещё был в шоке от произошедшего.

— Ты понимаешь, что сломать человеку руку — это серьёзная травма? — полицейский прищурился, внимательно посмотрев на Антона.

— Я… я не хотел. Это произошло случайно, я просто… — Антон не мог подобрать слов. Как объяснить, что всё это было сделано с помощью магии? Он не мог сказать правду, никто бы ему не поверил.

Полицейский вздохнул и отложил ручку:

— В нашей стране самооборона регулируется законом. Ты имел право защищать себя, но есть понятие "превышение самообороны". Если докажут, что ты превысил допустимые меры, последствия могут быть разными. Мы это проверим. Но пока, по твоим словам, это был акт самозащиты. Тебе повезло, что никто не видел, как это произошло. Однако мы должны рассмотреть все факты.

Антон почувствовал, как холод пробежал по спине. Он понимал, что сейчас его судьба зависела от решения полиции. Он был готов к последствиям, но страх всё равно не отпускал его. Что, если они решат, что он превысил самооборону? Что, если за это его могут наказать? Он не был готов к этому.

Пока полицейские занимались бумажной волокитой, в голове Антона роились мысли. Что, если кто-то начнёт копать глубже? Что, если раскроется его тайна? Антон снова вспомнил слова деда о балансе магии и ответственности за её использование.

Через несколько часов в участке ему сообщили, что пока он может идти домой, но его дело будет расследоваться. Антона предупредили, что он может столкнуться с последствиями, но точного ответа никто дать не мог. Ему велели ждать вызова.

Антон вышел на улицу. Ночь уже почти закончилась, и первый свет зари начинал поднимать город. Он чувствовал опустошение. Казалось, что все уроки деда, всё обучение потеряли смысл. Он впервые понял, как опасно быть магом в обычном мире.

Стоит или говорить, что вернувшись в институт, Антон понял, что его жизнь уже никогда не будет прежней. Слухи о случившемся на улице быстро разлетелись по университету, хотя никто не знал всей правды. Студенты шептались в коридорах, обменивались взглядами и рассказывали друг другу детали этой истории, и, как водится, с каждым пересказом события становились всё более невероятными.

— Эй, Антон, красава! — кричали ему парни из старших курсов, хлопая его по плечу, как будто он был местной легендой. — Ты с ними разобрался так, что они теперь вряд ли к кому-то сунутся!

Студентки, которые раньше не обращали на него внимания, вдруг начали подходить к нему с улыбками и кокетливыми взглядами, флиртуя и пытаясь начать разговор. Их интерес казался ему приятным, но в то же время странным. Он не знал, как реагировать на такое внимание, особенно когда одна из самых красивых девушек курса подошла к нему и, стреляя глазками, спросила:

— Привет, Антон. Может, как-нибудь выпьем кофе вместе? Мне очень интересно узнать о твоих подвигах.

Он не успел ответить, как почувствовал себя неловко. В голове смешались гордость, радость от признания и страх перед тем, что это признание пришло от насилия, от того, что он сделал. Он осознавал, что сломанная рука гопника была результатом его ошибки. Он не хотел этого, не хотел калечить людей, но ему понравилось быть в центре внимания.

Но самым сильным было признание, которое пришло от Вики. Узнав о случившемся, она крепко обняла Антона, прижав его к себе и прошептав:

— Мой герой, я знала, что ты не дашь себя в обиду.

Она поцеловала его. Её глаза сверкали восхищением, и Антон чувствовал, как внутри него борются два противоположных чувства. С одной стороны, он понимал, что натворил, и это пугало его. С другой стороны, это было приятно — впервые в жизни он получил такое количество признания, и это тянуло его сильнее, чем он мог ожидать.