Начало пути (СИ)

В один из дождливых хмурых дней пришли варги. Их были тысячи... Орда окутала степи, затмевая чернью звериных шкур полевые цветы. Бой походных барабанов слился с грозовым гулом. Небо словно оплакивало Даромир слезами проливного дождя. Солнце спряталось за свинцом косматых туч, не смея показать вечерние лучи. В долину серой дымкой спустился сумрак.

Я объявил общую тревогу. Королевский легион после рекрутирования части беженцев, насчитывал чуть больше двух тысяч воинов, большая часть из которых ни разу не участвовала в битвах. Ну что ж... Доучиваться придется в реальном бою, вместо двоек — смерть, а награда сдавшим экзамен — жизнь. Первая битва проверит нашу силу, вторая проверит нашу слабость. Победит не сильнейший, а тот, кто останется в живых...

Варги встали лагерем в полумиле от стен Даромира — на таком расстоянии наши стрелы для них не угроза. Сотни шатров из овечьих шкур утыкали степь. Походные костры коптили небо черным смрадом.

Я стоял на башне бастиона и пытался прикинуть примерную численность варваров. Получалось около 5-6 тысяч, но это неточно. Для более верного подсчета я отправил разведчиков, но они до сих пор не вернулись...

От лагеря кочевников отделился всадник. Белое полотно, привязанное к копью, струилось по мокрому ветру.

— Не стрелять в гонца! — махнул я рукой стеновым стражникам. — Открыть ворота!

Откидная воротина, недовольно скрипя, поползла вниз, перекрыв прилегающий ров. Всадник замедлился и нырнул в проем. Я приказал завязать ему глаза, чтобы лишить возможности осмотреть укрепления изнутри. Гонца привели в тронный зал, где Солт уже собрал членов Королевского совета.

Гонцом оказался не варг. Он снял шлем и Солт ахнул. Престарелый воин с высохшим лицом. Его внешность тоже показалось мне знакомой.

— Каливан?! — сверкнул глазами король, еле сдерживаясь, чтобы не вскочить с трона. — Как ты стал предателем?!

Я вспомнил гонца... Рабовладелец, купивший меня когда-то для гладиаторских боев. Тогда он показался мне правильным "пацаном". Люблю предательство, но ненавижу предателей.

— Ваше величество, — поклонился Каливан. — Я представляю интересы королевы Ланы, дочери короля Эбриана и полноправной наследницы трона.

— Живым тебе отсюда не выйти! — прошипел Солт.

— Смею заметить, ваше величество, если гонец королевы не вернется через час, армия варгов немедленно атакует город.

— Как смеешь ты диктовать условия королю?!

— Прошу прощения, ваше величество, я лишь посланник, я передаю волю королевы. Королева Лана просит вас сдаться на ее милость, и тогда она гарантирует вам жизнь.

— Жизнь в рабском услужении ведьме? Кому нужна такая жизнь?..

— Смею выразить свое мнение, что лучше плохо жить, чем хорошо умереть...

— Мнение предателя — это самое последнее, к чему стоит прислушиваться. Ты бывалый воин, Каливан, ты служил еще моему отцу... Как низко ты пал.

— Я не изменил вашему отцу, его убил Молот.

— Довольно! Убирайся из моего замка! И передай Лане, что ее голова станет достойным украшением в моем охотничьем зале рядом с чучелами хищников...

— Это не все, ваше величество, если вы отказываетесь капитулировать, королева предлагает поединок кровавых клинков по древнему уложению.

На миг Солт задумался. Он провел рукой по седеющим усам, сощурив глаза.

— Ожидай моего решения, — махнул король на дверь тронного зала.

Каливан попятился и покинул зал.

— Что за поединок? — спросил я Солта.

— Жестокий древний обычай разрешать некоторые войны поединком сильнейших воинов. От двух противоборствующих армий отбиралось по лучшему бойцу. Бились один на один. Победитель получал кровавое право беспрепятственно убить сто любых воинов врага, за исключением верховного командования, после чего противостояние, как правило, заканчивалось. Потеря ста воинов для немногочисленных армий в прошлом была критичной, и проигравшая поединок сторона нередко отступала.

— Какой смысл сейчас в этом поединке? Его исход ничего не поменяет. У нас две тысячи воинов, у варгов более пяти.

—Не знаю... — Солт потеребил парчовый воротник расшитый самоцветами. — Наверное, Фиморра хочет использовать поединок, как акт устрашения и подавления нашей воли.

— Тогда нам надо принять вызов, — мои кулаки сжались. — На поединок пойду я.

— Фиморра на это и рассчитывает, — вмешался Уртон. — Возможно, таким способом она хочет от вас избавиться.

— Не думаю, что ее лучший воин способен одержать победу над Люпусом, — ответил я.

— Ведьма может использовать магию, и наделить своего воина особыми способностями... — вздохнул Уртон.

— Ни морали, ни убеждений, ни принципов — вот секрет неуязвимости ее солдат. Вот только моя темная сторона такая же, а магия Люпусу не повредит.

— Твоя уверенность вселяет надежду, — сказал Солт, повернувшись ко мне. — Мы примем вызов и казним сто черных душ... Это будет хорошим началом нашей победы и пример доблести для Королевского легиона.

***

Трубили горны, били барабаны, возвещая о начале поединка кровавых клинков на заре нового дня. Я и сто воинов покидали Даромир, вступив на бревна откидных ворот.