Начало пути (СИ)

- Вижу. Кто с тобой, представьтесь, будьте уж так любезны!

Требование было простой формальностью - офицеров бригады Шелепов знал в лицо каждого, и каждому мог дать краткую и емкую характеристику. Оба спутника Вексельмана были ему знакомы, и ни того, ни другого Шелепов особенно не уважал. Не видел на то причин, да и поводов, по его мнению, совсем не наблюдалось.

Надо сказать, в отличие от Вексельмана Шелепов формалистом не был, считал, что люди, склонные к педантизму, хороши лишь на штабной работе, тогда как командир боевого подразделения должен уделять внимание в первую очередь тому, что действительно важно и необходимо, а все, что касается внешнего вида солдат, порядка в расположениях частей, заправленных кроватей и отбитых кантиков на подушках, следует перепоручать заместителям, выбрав среди них наименее толкового. Идиотской работой должен заниматься идиот - эту коронную фразу Шелепова Вексельман слышал не раз и не два, а услышав впервые, тут же нутром почуял, что с таким начальником он вряд ли сработается.

Поэтому Чернов с Куликовым настороженно переглянулись, обеспокоенные таким несвойственным для комбрига поведением.

- Языки проглотили, что ли?

- Никак нет. - это произнес Куликов, пихая локтем вексельмановского заместителя. Вообще-то по ранжиру первым представиться должен был Чернов - как-никак, формально по должности замкомполка стоит выше комбата, но раз уж тот растерялся, то раздражать нелепым молчанием Шелепова вряд ли стоило. - Подполковник Куликов, командир третьего батальона Шестнадцатого отдельного стрелкового полка.

- Подполковник Чернов, заместитель командира ...

- Отставить! - перебил Шелепов. - Разговор у нас будет неприятный, поэтому присесть предлагать не буду, и чаем с кофе потчевать - тоже. Догадываешься, полковник, зачем я тебя выдернул? Наверное, уже понял, раз с толпой ко мне в кабинет приперся!

- Я ...

- Ну не я же! Объясни мне, дураку, почему у тебя в полку невесть что творится? А то не понимаю я, как можно было умудриться за две с небольшим недели растерять только убитыми чуть ли не целый батальон? Да притом, так и не поучаствовав в крупном бою?

- Это не так, товарищ полковник! - от волнения язык Вексельмана стал немного заплетаться. - Я предпринял все меры, чтобы уберечь личный состав, даже отправил вперед роту для разведки и занятия ближайшего крупного населенного пункта. То, что мы с вами находимся здесь, в Сямже, это заслуга моих бойцов. И, уж если на то пошло, то и лично моя в том числе.

- Насчет твоих орлов согласен, а вот по поводу твоей лепты в общую копилку, так сказать, слагаемых успеха, у меня большие сомнения. Если уж на то пошло, твоя настоящая заслуга лишь в том, что мы до сих пор торчим здесь, в Сямже, а не в Вельске. И почему отправил именно срочников? Забыл, для чего к каждой бригаде приставлен штат "частников". Разведка - это целое ремесло, и не надо поручать такие задачи вчерашним школьникам, особенно когда их офицеры - недавние курсанты!

- Я как раз хотел сказать, что молодой и некомпетентный капитан Васильев ...

- К капитану Васильеву у меня претензий нет! - снова перебив Вексельмана, твердым голосом проговорил Шелепов.

У Вексельмана перехватило дыхание, и он густо покраснел, как брошенный в котелок на костерке речной рак. Это было концом - тон комбрига свидетельствовал, что вину за все произошедшие Шелепов возлагал лично на него.

- Но ... - растерянно пробормотал полковник. - Как же, если ...

- Если командир полка недоумок, я не могу обвинять в чем-то его подчиненных. Приказ был откровенно дебильным, мало того, практически невыполнимым, но это все-таки был приказ. И капитан Андрей Васильев вынужден был его выполнять. Причем выполнил его, пусть и дорогой ценой. Но он сделал то, чего ты от него потребовал, именно потому, что ты этого потребовал! И пацаны его, которых на смерть отправил лично ты, погибли из-за твоей непрошибаемой тупости!

- Товарищ полковник, - обратился к комбригу Круглов. - Капитан Васильев всегды был недисциплинирован, а его рота ...