Начало пути (СИ)

И ведь оба знали, что сепаратные переговоры в обход всем обещаниям и интересам союзников по антифранцузской коалиции начались еще в июле прошлого года, когда окончательным решением о третьем разделе Речи Посполитой даже «не пахло». Напротив, Россия была озадачена подавлением польского восстания во главе с Тадеушем Костюшко. А пруссаки всеми своими эмоциями болели за Суворова, чтобы тот победил конфедератов и Пруссии не пришлось участвовать в расправе над поляками.

Не так легко давались победы прославленному Александру Васильевичу Суворову. Поляки сражались отчаянно и не так, чтобы неумело. Немало русских солдат погибло в стычках с восставшими. А Пруссия в это время лишь говорила о приверженности союза с Россией, но уже вела переговоры с Францией.

Не удивительно, что такой демарш не был не замечен в Петербурге. И Пруссию не пригласили к дележу последнего куска польского пирога. При этом, самого раздела еще не случилось, как и не все конфедераты выбиты. Некоторые небольшие группы польских бунтарей все еще скрываются и пытаются перейти к партизанским действиям.

Впрочем, не им тягаться с гением Суворова. Славный и изобретательный русский полководец даже вооружил польских и частью литовских евреев, и те вылавливают недобитых конфедератов, занимаясь обеспечением правопорядка.

Но ведь в своем глазу бревна не заметишь, а вот в чужом — каждая соринка не меньше раскидистого дуба.

— А еще Россия могла быть более деятельной. Так и не прислала свои полки, — продолжал князь тушить внутри себя пожар.

Вот только нельзя потушить горящий дом лишь тем, что выльешь на него стакан воды.

Между тем французский представитель на переговорах Франсуа Бартелеми встал из-за стола. И подошел к прусской делегации.

— Что, господа, заставили вы меня смягчить требования. Это были сложные переговоры. Но а как иначе, если разговариваешь с сильным игроком, — сказал француз, но его лесть не нашла отклика, а лишь вежливые, подобающие в таком случае улыбки.

— Мы лишь действовали, как требуют того интересы родины, — отвечал Карл Август фон Гарденберг.

— Безусловно, теперь Ганновер, эта клякса на германских землях, вполне может стать прусской провинцией, — вставил шпильку Бартелеми.

Как же прусскому князю хотелось сказать, чтобы французы не совали свой нос в германские дела. Ганновер — этот вассал Великобритании, действительно был, как кость в горле, но Пруссия рассчитывала сама решать вопросы со своими соседями, а вот французы начинали вести себя в европейской политике слишком нагло. Хотя… войска Конвента вновь одержали победы, и конца поражений европейских стран нет.

— Не беспокойтесь, Карл, все вы правильно сделали. России нынче не до активной политики, она стоит на грани династического кризиса, англичане слабы на земле, но придет время, помяните мои слова, мы переломим хребет и английскому флоту, — Франсуа Бартелеми оставил за собой последнее слово и поспешил откланяться.

— Кто их остановит? — задал сам себе вопрос фон Ганденберг и поспешил ответить. — Вот пусть австрийцы с русскими и останавливают, да слабеют.

*……………*………………*

Белокураково

9 мая 1795 года.

Если слюна выделяется, желваки трясутся, руки тянутся к горилке, то это как? Я алкаш? Я? Человек, который за несколько месяцев меньше бутылки вина выпил? Нет, это День Победы.

С самого утра ходил, места себе не находил. Мои ученики с князем уже как две недели гуляют, меня с собой не взяли. Я стал свидетелем, или скорее современником, основания города Луганск. Там сейчас готовится к открытию завод и все бездельники Новороссии и Слабожанщины отправились на рандеву. Простите, конечно же, это не бездельники — это соль земли русской, аристократы, они собираются на шабаш. И одним из главных экспонатов этой выставки тщеславия и должен был быть Алексей Борисович Куракин с сыном и племянником.

— Сева! Сева! — звал я своего партнера по тренировкам Северина Цалко.

Сева — это же производная от Всеволод. Но а как мне еще звать мою «боксерскую грушу». Не выдумывать же прозвище по фамилии, а то может неловко получится.

— Тута я! — услышал я голос Севы.

— Так иди сюда, остолоп! — я был настойчив.

Не сказать, что наше общение стало, как равных. Некоторая субординация наблюдается, но приятелем Северина я уже обозначаю. А как без друзей, или хотя бы приятелей? Тут и так с развлечениями никак, так что хочется хоть с кем перекинутся словами, хоть об удоях, или о том, что Буян не хотел залазить на Красуху. Если что, это я о жеребце и кобыле.

Да и совместные тренировки допускают некоторое панибратство. Когда лежишь с партнером, а у тебя его рука на болевом приеме между ног зажата, это, знаете ли, сближает.

Не сказать, что мой организм молниеносно стал здоровым и достаточно тренирован, чтобы считать себя бойцом, нет. Прогресс был, но вполне обыденным, который достается потом и железной волей, а не чудом. По крайней мере, я уже пять раз подтягивался, пятнадцать раз жал на брусьях, версту пробегал относительно безболезненно.