Начало пути (СИ)

При этом я уже сталкивался с досужими разговорами о дезертирах и о том, что в городах, особенно в столице и в Москве, чаще случаются случаи побегов из полков. И неужели никто не понимает, что большинство таких вот «дезертиров» уже лежат где-нибудь на дне или Невы, или реки Москва? Как часто бывает, все обо всем знают, но ничего не делают, чтобы не заиметь геморроя. Ну и напрочь не развита система правоохранительных органов.

— Сколько тебе нужно детей? В каких летах? И сколько ты заплатишь за них? — сказал Барон, прикусывая губу, что, как я понял, свидетельствует о его мыслительном процессе.

— Двадцать недорослей от тринадцати до пятнадцати лет, пять девочек такого же возраста. Все не калеченые, без изъянов. Девочки без уродств, красивые, — сказал я и даже не подумал о том, как это все звучит.

— Учитель, мы здесь люди грешные — это не отнять, и всяко бывает с детьми, что растут без семьи, но на такую содомию я не отдам даже этих деток. А тебя сейчас я хочу убить больше, чем тогда, когда ты влез в мои дела с французом, — зло, искренне практически рычал барон.

После такого заявления я даже несколько проникся к этому человеку. Он не спросил, сколько я готов просить за детей, но уже и обвинил в педофилии. А что? И у криминала бывают моральные принципы, сложные, малопонятные для сторонних лиц, но бывают же.

— Ты, барон, неправильно понял. Этих детей я учить буду, чтобы помощниками моими стали, а за то, что ты подумал обо мне, можно и сильно обозлиться, — сказал я, а бандит улыбнулся.

— Сирых хватает, но они приносят деньги. Так что я спрашиваю тебя, учитель, сколько платить будешь? — сказал барон, словно мысленно потирая руки.

— Два рубля за каждого, — ответил я.

И начался торг. Я чувствовал себя даже не помещиком, а самым, что ни на есть, рабовладельцем. Так легко и непринужденно, под вино, мы торгуем судьбами детей, оказавшимися беспризорными. Вот только я знаю, что могу предложить и мальчикам, и девочкам не самое плохое будущее. Уж в любом случае, лучше, чем их ожидает здесь.

Открыть специализированную собственную школу подготовки особых бойцов я планировал не раньше, чем к власти придет Павел. Впрочем, смена власти не так, чтобы сильно влияла на сроки начала такого проекта. Мне нужны специфических навыков люди к 1801 году. И думал я набирать уже людей постарше. И вот в последнем я сомневался.

Человек со сложившимся характером — это всегда сложный человек, так как он — личность. Если же с возрастом человек не становится личностью, то и мне он не нужен. И как поведет себя в той или иной ситуации самостоятельный, думающий человек, не всегда можно предположить.

Иное дело — это правильно воспитанный ребенок. Здесь можно внушить и взрастить любые ценности. Однако, все это долго и организационно не так, чтобы легко. Кроме Белакуракино организовывать такую школу негде. Пока негде. А вот, когда я стану кем-то и пойду на службу, получу дворянство, стану финансово независимым, вот тогда и можно открывать школу и воспитывать суворовцев или как-то иначе обозвать.

— Все? — спросил Барон, когда мы окончательно обговорили и цену за подконтрольных криминальному лидеру сирот, ну и когда и где я их подберу. — Ты говорил о четвертом. Что еще?

— Говорил. И нынче вижу, что можно будет и такой вопрос обсудить, — я вновь отпил вина, так как после долгих торгов сушило во рту. — Мне нужны трактиры. Чем больше, тем лучше. На следующий год их должно быть с десяток.

Барон недоуменно смотрел на меня. Понимаю. Сказано слишком абстрактно. Так что я решил прояснить то, что мне требуется.

Школа поваров уже почти работает. Точнее помещение есть, в наличие два наставника, куратор школы — шеф-повар Куракина француз Колиньи, чье имя и носит школа. Но… Набрать толковых крепостных, которых можно обучить не такому уж и легкому поварскому искусству, сложно их немного. Но есть иные, поиском которых занимается для меня Пылаев.

У людей разные истории, но нередко, даже не самых глупых и неумелых, судьба выбрасывает на обочину жизни. И мы, я, дам им шанс. Я открою сеть таверн, в которых будут подавать новые блюда, приготовленные по тем рецептам, которые для этого времени будут не новаторскими. А еще там может играть музыка, выступать те же цыгане, которые пока мало распространены. Все это будет революционным. Тьфу меня за такое слово!

Но, как это ни странно, считается, что рынок общепита не самый перспективный. В Петербурге вполне себе не мало трактиров, разнящихся лишь в одном — степени чистоты. И ни от кого, а я интересовался вопросом, не слышал, чтобы трактиры продавались. Так что нужно сделать так, чтобы их хозяева решили расстаться со своим бизнесом. И очень хотелось бы, чтобы не за дорого.

Создавать такие неприятности трактирам, я хотел предложить бандитам. Где надавить на самих владельцев, где создать им сложности в виде финансовых потерь, к примеру, подпалив сарай, или убив всех домашних животных и птиц в хозяйстве при трактире.