Начало пути (СИ)

Марк не ответил, не совсем её поняв. Лишь обратившись к Гарри попросил снять с авто материал, и завести двигатель, на что тот кивнул и принялся выполнять. Уотсон молча отвернулся от Эммы, и сев на землю стал рыться в своём вещевом мешке. Девушка наплевательски отвернулась, решив что их конфликт на этом закрыт, и взяв в руки бинокль, стала вглядываться в далёкие земли лежащие по ту сторону Гинарова моря.

— Эмма, — позвал девушку молодой мужчина за спиной.

— Чего ещё? — раздражённо ответила вопросом Фиалка, убрав бинокль от лица. — Валите уже! Я остаюсь!

— Прости.

На такое неожиданное заявление, Эмма не успела даже полностью обернуться, как была крепко схвачена и зажата крепкими руками Марка. Он прижал рукой к носу и рту, марлю пропитанную хлороформом. Девушка брыкалась так, что Соколу пришлось повалиться на землю, что бы зафиксировать и ноги. Она билась поднимая пыль, пыталась вырваться, возмущённо, громко мычала, несколько раз ей даже удалось произнести что-то похожее на мат. К ним пришёл Гарри, заметив что у них здесь какая-то драка, но увидев марлю у лица девушки, не стал её освобождать. Наоборот ещё ноги придержал, чтобы она ненароком не отдавила чего товарищу. Через семь минут безрезультатных брыканий постепенно сходящих на "нет", Фиалка провалилась в объятия Морфея.

— Жёстко ты с ней, — выдал Броня с некой опаской отпустив ноги девушки.

— А у тебя был вариант лучше?

— Ну, просто она тебе этого не простит.

Марк спокойно выдохнул и убрав марлю, посмотрел на это мирное, спящее лицо девушки. — Главное, что бы жива была.

Они погрузили всё в машину, и двинулись в путь.

Полковник Бакер, со всеми своими людьми, приплыли к берегам Нилара, где должны занимать оборонительную позицию в приграничной, пустой деревне. Он обосновал временный штаб в одном из домов. Ребята окопались, и началось длительное ожидание. Без изменений прошли сутки. На следующие, рядом с деревней проехали четыре Российских конвоя. Несколько Т-72Б3, и в каждом конвое около пяти ЗИЛов-131 с пехотой. Майк стоял на крыше одного из двухэтажных домов, и провожал взглядом уже не первый такой конвой. К нему подошёл второй выставленный караульный, Российский солдат, Николаем звать.

— Смотрю вот на эту проезжающую технику, и думаю, — заговорил Рубака обращаясь к подошедшему, молодому мужчине. — Жили люди на родине, служили, любили, мечтали, строили планы. И тут правительство забрасывает ребят, чёрт знает куда, из-за угрозы нападения каких-то воображаемых монстров, в которых даже не верит.

— Пойди туда, не зная куда — принести то, не зная что, — с некой усмешкой ответил Николай, тоже смотря на конвой. — Мы уже привыкли к этому. Майк, а ты сам веришь в это? Ну, в то что здесь скоро будет бойня с монстрами.

В чём-то он прав. Хочешь не хочешь, а привыкнуть просто придётся, иначе можно свихнуться. Там солдат так же как и здесь даёт присягу, и пока не демобилизовался, ты обязан выполнять приказы. А для особенно строптивых есть отдельная статья. Рубака вздохнул, и подняв голову посмотрел в глубины грозового неба. Погода словно чувствовала всю эту угнетающую обстановку, и была готова горько заплакать. Метать молнии злости, и громом кричать на весь этот беспредел, не в силах его остановить. Пока ещё ничего. Пока что молчит. Ждёт, так же как и все. Затишье перед бурей. — Знаешь, мне совершенно не хочется об этом думать, но у меня нет причин не верить.

Николай лишь по-доброму хмыкнул и протянул рядом стоящему вскрытую пачку «Уинстона». — Будешь?