Начало Руси

Пренебрежительное отношение к большому числу источников в данном случае отдает гиперкритицизмом, а потому согласиться с ним невозможно. Ведь обоснования требует не только привлечение, но и отвержение источника. А этого автор не делает. Он считает существенным, что королевой «ругов» киевскую княгиню именуют только продолжатель Регинона и восходящие к нему Анналист Саксон и Магдебургские анналы, тогда как другие источники «передают имя Руси, а не Ругии» [943]. Но ведь «Русь» могли называть «Ругией», очевидно, потому, что «Ругию» могли называть «Русью». Кстати, в это время Балтийскую Ругию в Германии знали, конечно, лучше, чем Киевскую Русь.

Испанский иудей Ибрагим Ибн-Якуб посетил Империю в 965 г., видимо, с дипломатическим поручением. Его резиденцией был Мерзебург, и он непосредственно познакомился со славянскими землями. Донесение Ибн-Якуба дошло в составе компиляции ал-Бекри (XI в.). Автор стремился к точности описания. Единственное будто бы фантастическое (а на самом деле, как сказано выше, вполне обоснованное) свидетельство о «городе амазонок» — постоянный сюжет германской хронографии — дано со ссылкой на самого императора Оттона. По сообщению Ибн-Якуба, «граничат с Мшкой (польским князем Мешко. — А.К.)на востоке Русы и на севере Брусы. Жилища Брусов у окружающего моря… И производят на них набеги Русы на кораблях с запада» [944]. Г. Ловмяньский предположил, что Ибн-Якуб вместо «с востока» написал «с запада», но такого рода ошибка невероятна для географического сочинения, где страны света являются ориентирами. К тому же на корабляхрусы могли нападать на пруссов только со стороны моря, т. е. именно с запада. «Русы» Ибн-Якуба — «островитяне», живущие недалеко от Волжской Болгарии, могущественные на морях, достигающие через «рукав моря Окиануса» Испании. Речь, следовательно, должна идти не о путанице, а о представлении, согласно которому и Русь Киевская (граничившая с Польшей на Востоке) и Русь Балтийская воспринимались как части одного этнического (и даже этно-политического) образования. Весьма вероятно, что и это представление он позаимствовал от своих германских информаторов.

В середине X в. подобные представления достигали и Византии. Выше рассматривалось упоминание Константином Багрянородным Руси «ближней» и «дальней». В связи с нападением Руси на Константинополь в 941 (или 944) г. три автора — Феофан, Продолжатель Георгия Амастридского и Симеон Магистр поясняют, что Росы — это «дромиты», происходящие «от рода франков» [945]. «Дромиты» в данном случае означают, видимо, непоседливый, кочующий, переселяющийся народ. «Франками» же может обозначаться население, так или иначе зависимое от преемников бывшей Франкской империи. Скандинавия в этом случае исключается. Зато Балтийское Поморье частично вошло в состав Франкской империи еще при Карле Великом («Правда англов и варинов», данная императором), а в X в. активно осваивалось имперской властью и христианской церковью. Показательно, что в славянском переводе Хроники Георгия Амартола в данном случае дается «от рода Варяжска» [946].

Таким образом, помимо Ибн-Якуба, «Русь» и «Ругию» смешивают и германские, и византийские авторы, причем и те и другие отождествляют Русь Киевскую и Русь Балтийскую. В этой связи могут быть рассмотрены сведения и еще одного автора той поры: столь почитаемого норманистами Лиудпранда. Лиудпранд, родом лангобард, отразил представления, характерные для Италии. Его отец был свидетелем нападения русов на Константинополь, и он сам побывал в этом городе в 949 г., т. е. сравнительно скоро после событий. Ок. 958 г. им была написана история, в которой он коснулся рассматриваемых событий.

Весьма любопытно, что в Северной Италии франки отождествлялись с венетами. В свою очередь в Южной Италии это название распространялось и на лангобардов [947]. Относительно русов он говорит, что «это северный народ, который греки по внешнему виду (a qualitate corporis) называют русами (rusios), а мы по их местоположению норманнами» [948]. Свидетельство безусловно указывает на связь русов с севером, но, конечно, не говорит о тождестве их со скандинавами. Даже в германских источниках балтийские славяне включались иногда в число норманских народов [949]. Для Италии же, как и для Византии, «север» начинался сразу за Дунаем.