Начало Руси

Темой будущих докторских диссертаций явится история контактов и противоборства двух этнически разных «Русий» — «Чермной» и «Белой», колонии которых перемешивались в районе Немана и Западной Двины. К сожалению, восточное побережье Балтики слабо исследовано в археологическом отношении еще и в то время, когда этот берег входил в состав одного государства. Теперь перспективы таких исследований стали еще более проблематичными. А собственно исторические данные указывают на то, что Рюрик с братьями действительно переселялись на восток по Балто-Волжскому пути (именно в Ладогу) после гибели их отца Готлейба в 808 г. Вполне вероятно, что именно с ним связано основание Новгорода в середине IX в. (Керамика южнобалтийского типа это удостоверяет.) Но Олег и Игорь явились явно из другой Руси и по крайней мере через поколение после братьев, вынужденных переселенцев с южного берега Балтики. Сами имена Олега и Игоря указывают именно на «Русию-тюрк», также подвергавшуюся интенсивной славянизации. Именно отсюда иранские и чудские-эстонские имена попадают в договоры Руси с греками, а славянские божества в пантеоне богов Владимира пополняются иранскими. И показательно, что «Олегов» и «Игорей» нет в западной части балтийского побережья. А традиционно Новгород будет тесно связан с южным берегом Балтики, Псков же — больше с Роталией, тесные связи с которой будут продолжаться вплоть до окончательного ее падения в ходе войны 1343—45 гг. против Ливонского ордена.

Смешение двух разных по происхождению русов наблюдалось на протяжении почти тысячелетия и в Причерноморье. При этом как на Балтике, так и в Причерноморье русы часто ассимилировались без участия самих славян. Этим обстоятельством только и может быть объяснено существование славяно-русского Тмутараканского княжества в такое время, когда не приходится говорить о сколько-нибудь значительной славянской колонизационной волне в этом направлении.

На протяжении IX–X столетий границы нового этнополитического объединения неоднократно менялись и менялся характер отношений между разными районами, на территории которых происходили сходные, по существу, процессы. Летописи фиксируют разные границы Руси, чаще всего не давая точных хронологических определений: к какому времени относится та или иная политическая ситуация? Взимание дани Русью с прибрежных балтийских народов, по всей вероятности, не относится к Киеву и предполагает русов южно- и восточнобалтийских (т. е. в истоках разноэтничных). Но в представлении летописцев эти «Русии» уже сливались в Приднепровье, что в значительной степени, по крайней мере в генеалогиях киевских князей, соответствовало действительности. В VIII–IX вв. устойчивые политические связи между Приднепровьем и Причерноморьем также едва ли существовали. Но в представлении греческих авторов и тут, и там жил один и тот же народ.

В самом Приднепровье ситуация была чрезвычайно сложной. Даже в X в. в числе племен, входивших (согласно «Сказанию о славянской грамоте») в состав Руси, нет смоленских кривичей. И похоже, что Гнездовский курганный могильник был оставлен несколькими поколениями воинов и купцов, не связанных непосредственно с Киевом: здесь было самостоятельное княжество. И еще в конце X в. Владимир шел на Киев через Полоцк, минуя Смоленск.

На протяжении IX–X вв. неоднократно менялся круг племен, плативших дань киевским князьям. В первой половине IX в., судя по «Сказанию о призвании варягов», племена полян, северян, вятичей были данниками хазар, тогда как древляне сохраняли полную самостоятельность. Олег прибыл, по летописи, из Новгорода, если только указание на Новгород не привнесено вместе с явно искусственным привязыванием ребенка Игоря к славимому в Новгороде (видимо его основателю) Рюрику. Но под его властью оказались среднеднепровские племена: поляне, древляне, северяне и радимичи, а главная борьба развертывалась с уличами и тиверцами, закрывавшими с юга путь «Из варяг в греки».