Начало Руси: Тайны рождения русского народа

Родство индоевропейских народов несомненно. И это как в прошлом, так и в настоящем заставляло многих исследователей предполагать существование их общего предка — «пранарода». «Невозможно себе представить, — писал Ф.П. Филин, — чтобы языковая общность населения, разбросанная на столь обширных пространствах, возникла сама по себе, только лишь в силу общности социального устройства или иных подобных причин. Нужно учесть, что примерно в то же время, когда формировалась речь индоевропейцев, возникали и развивались и иные языковые общности племен, находившихся на том же уровне развития. Индоевропейская языковая (этническая) общность несомненно сложилась у населения, отдельные группы которого находились в прямом общении между собой. Такое общение возможно было только на сравнительно ограниченной и компактной территории»[129]. Миграции племен в таком осмыслении представлялись естественной причиной распада общности.

Выдвинутые Ф.П. Филиным аргументы вполне весомы, и отвести их с позиций стадиальной теории Марра вряд ли возможно. Другое дело — уточнение самого понятие «пранарода». В этом плане обозначенные выше три аспекта проблемы могут решаться с более или менее существенными различиями.

Внутренняя логика требует признания, что если когда-либо существовали отгороженные друг от друга народы, то это могло вызываться чрезвычайными обстоятельствами: вынужденной изоляцией одних территорий от других. В этнографической литературе высказывалась мысль о том, что глубокой разобщенности разных групп человечества способствовали оледенения, на многие тысячи лет разрывавшие ранее, может быть, однородные области. В настоящее время, несмотря на многочисленные перемещения, европеоидному антропологическому типу, как правило, соответствует и один из индоевропейских языков. Такая взаимосвязь, очевидно, не случайна, и возникнуть она могла только в результате многотысячелетнего обособленного развития.

Косвенным признаком древности существования индоевропейской общности является широкое, и вместе с тем чересполосное с другими, распространение в эпоху верхнего палеолита типа кроманьонцев в узком смысле слова, т. е. типа именно людей из пещеры близ Кро-Маньон. Тип этот фиксируется от Франции, по крайней мере, до Кавказа и сохраняется в отдельных районах вплоть до неолита, когда связь его с индоевропейскими языками может быть в известной мере проверена топонимическими материалами. По заключению М.М. Герасимова, «это были сильные, красивые люди, обладавшие исключительным даром подлинных художников»[130]. А рядом с ними на протяжении нескольких десятков тысяч лет живут и развиваются представители иных расовых групп, в частности негроидной и австралоидной. В самой европейской расе в верхнем палеолите выделяются и менее высокорослые и более грацильные по сравнению с чистыми кроманьонцами антропологические типы. Они составят определенные ответвления исторически зафиксированных индоевропейцев. Но едва ли мы можем сейчас указать, где все эти типы контактировали на относительно узкой территории.

Высокий уровень развития кроманьонцев, особенно в мадленскую эпоху (ок. 20 тыс. лет до н. э.), заставляет считать их ведущей группой в этногенезе индоевропейцев. Именно их уровень развития позволял им и расселяться на большие пространства, и воздействовать на культуры соседей, в том числе и на их язык. Но самая исходная область кроманьонцев пока не может быть выяснена из-за недостатка материала (особенно антропологического). Светлая пигментация большинства групп индоевропейцев, в особенности именно кроманьонского типа, свидетельствует о сложении их в северной зоне. Однако само понятие «северная зона» также весьма подвижно. По всей вероятности, этот тип населения складывался на территории, смежной с ледниковой зоной, то отступая перед надвижением ледника, то следуя за его отступлением. Уже в то время, видимо, кроманьонцы вынуждены были совершать дальние передвижения, в ходе которых отдельные их группы попадали в разные условия как географические, так и этнические.

Наряду с кроманьонским типом, в Европе в послеледниковое время довольно широко распространяется тип лапоноидный, очевидно, включающий в свой состав монголоидные элементы[131]. Этот тип занимал значительное место не только в северных районах Европы, где он сохраняется до сих пор (лопари), но и в приальпийской области, а также кое-где на территории Франции и Испании. Существует мнение об очень глубоком времени сложения этого типа в Европе, еще в межледниковый период. Достаточно вероятно также, что заселение территорий, освобождавшихся из-под ледника, шло с разных направлений, в том числе и из-за Урала. Ясно прослеживаемые, например, в кельтских языках уральские элементы могут отражать очень древние контакты индоевропейцев с ветвью уральской группы языков, связанной в свою очередь с языками основной зоны образования монголоидной расы.