Начало Руси

Обыкновенно возникновение и развитие государственного быта значительно ускоряется, когда полудикие племена входят в близкое соприкосновение или в прямое столкновение с народами, стоящими уже на высокой степени гражданственности, т. е. с государствами цивилизованными. Ясный пример тому мы видим в Западной Европе, где возникают германские государства на пределах Римской империи и в самых областях этой империи. Подобное же явление находим и в Восточной Европе, где возникают славянские государства на других пределах или в других областях той же Римской империи, преимущественно в византийской половине. Таковы именно государства Сербское, Болгарское и Русское.

Никто не усомнился доселе в славянском происхождении государства и народности сербской. Но русские и болгаре оказались менее счастливы в этом отношении. Отрицание славянства Руси по крайней мере опирается на сплетение летописных домыслов и искажение первоначального текста нашей летописи. Об этом мы достаточно говорили прежде, не отказываемся говорить и впредь. Но любопытно, что отрицание славянства болгар не опирается ни на какие исторические свидетельства. Оно явилось просто плодом догадок и умствований со стороны немецких писателей позднейшего времени, именно с конца прошлого столетия. А с голоса немцев начали тоже повторять и славянские ученые, с знаменитым Шафариком во главе, без тщательного рассмотрения этого вопроса. Некоторые исследователи, например Венелин и Савельев-Ростиславич, пытались опровергнуть столь легко установившееся мнение, но безуспешно; виною тому было отчасти их собственное увлечение и не совсем удачные приемы, отчасти и недостаточная еще зрелость этнологического отдела исторической науки.

Надеюсь, в моем исследовании достаточно указана историческая последовательность болгарских переселений на Балканский полуостров в течение V, VI и VII веков под именами гуннов, кутургуров и просто болгар. Я указал на важную ошибку славистов-историков, которые легендарное известие о Куврате и его пяти сыновьях принимали за исторический факт и без всякой критики повторяли рассказ о единовременном переселении болгар за Дунай в VII веке, упуская из виду их предыдущие движения. Г. Макушев проходит молчанием вопрос об этой легенде и, вообще не коснувшись исторической стороны предмета, переходит прямо к этнографической части моего исследования.