Начало Руси

Не скроем, что книга г. Голубинского произвела на нас тяжелое впечатление. От писателя, уже известного добросовестными трудами, признаться, мы никак не ожидали столь превратного и поверхностного отношения к делу и такого слепого поклонения отжившей норманнской системе. Если бы г. Голубинский, просто и не мудрствуя лукаво, следовал летописным басням и ошибкам списателей, а также установленным норманистами домыслам и толкованиям, его труд имел бы хотя внешний вид некоторого построения. Но автор вздумал местами не соглашаться с начальною летописью и поправлять ее, а местами пересыпать свой рассказ о введении в России христианства с полемикою с антинорманистами. В числе последних, очевидно, он возражает и на мои доводы, хотя меня не называет; причем на каждом шагу мы убеждаемся, что исследования наши если он отчасти и просматривал, то очень невнимательно. В результате он постоянно пугается в новых домыслах и противоречит не только историческим фактам, но и самому себе.

Во-первых, он принимает Аскольда и Дира за исторические лица, пришедшие с Рюриком из Скандинавии, но отвергает рассказ летописи об их нападении на Царьград. Русь, нападавшая на Царьград и после того крестившаяся, по его мнению, была не киевская, а таврическая, "не имевшая к киевской никакого отношения" (стр. 24). "О руссах азовско-таврических пока еще не найдено никаких исторических свидетельств". И вслед за тем сочинитель сам приводит свидетельства о ней арабов и некоторые географические названия. Варяго-руссы пришли и поселились на Таманском полуострове (неизвестно когда) рядом с своими родичами готами "и слились с ними в один народ, так что русское называли готским и наоборот". Таким образом, русское Евангелие, найденное Константином в Крыму, было собственно готское (стр. 30). Далее, по поводу Сурожской легенды, автор говорит: "Мы ни одного писателя не знаем и ни одного свидетельства не имеем, чтобы славяне наши до прибытия к нам варягов занимались набегами на другие народы, а напротив, знаем только, что они сами были целью этих набегов и что эта постоянная страдательная роль составляла их характеристическую и отличительную черту" (стр. 45). Сказать это может только тот, кто не имеет ни малейшего понятия о фактической истории славян. Если автор не верит в тождество Руси и Роксалан, то все-таки неужели ему неизвестны византийские свидетельства об антах или восточных славянах? (Не говорим уже о сарматах, которых автор, вероятно, тоже относит к немцам.)

Между прочим, г. Голубинский пускается и в филологические толкования этот самый скользкий путь для всех толкователей. Относительно имени Руси он принимает такую комбинацию. Финны называют шведов Rotsi; новгородцы познакомились с норманнами через финнов, назвали их финским именем "и произошло русское (славянское) имя норманнов. Вслед за русскими назвали норманнов этим именем греки, а за греками арабы" (стр. 49). Можно ли придумать комбинацию более наивную и менее серьезную! Тут не выходит главного: как же сами-то русские славяне стали себя называть Русью? Откуда, из каких источников видно, что новгородцы познакомились с норманнами через финнов? Известно, например, что первые плавали ко вторым прямо на остров Готланд, а вторые прямо плавали к первым в Ладогу. Притом сам же автор говорит, что новгородцы назвали себя не Русью, а славянами (стр. 45). Притом уже было приведено столько фактов, указывающих на принадлежность имени Руси преимущественно днепровским славянам, что необыкновенно странно теперь встречать подобные толкования. Если все соседи называли нас руссами, то конечно, потому, что мы сами так себя называли. "Созвучие в имени народа русь с названиями рек Рось и Руса просто случайное" (стр. 51). В том же роде идут далее рассуждения об именах князей и послов. Но обратимся собственно к введению христианства.

Оказывается, что христианство ввели к нам варяги, служившие прежде в Константинополе. Следует ссылка на договор Игоря. Там говорится о христианской Руси, о варягах же ни слова. Но для автора это все равно, так как он убежден в их тождестве; притом же в летописи стоят слова: "мнози бо беша Варязи христеяни". Между тем эти слова не принадлежат договору, а суть замечание самого летописца и вставлены очевидно позднее, то есть, когда составители сводов начали смешивать варягов с русью; но автору до таких истин нет дела. Он верит А. А. Кунику более, чем историческим фактам; верит ему в том, что варяги давным-давно служили в Константино-поле и там крестились, хотя прямые византийские известия начинают упоминать об этой службе только с XI века, когда варяги были уже христианами западной (а не восточной) церкви. Затем г. Голубинский полагает, что киевская церковь Илии была только подражанием воображаемой им варяжской Ильинской церкви в Константинополе и что от сей последней церкви киевские варяги получали для себя священников (стр. 63). Одним словом, мы видим полный произвол в догадках и толкованиях автора по самому существенному предмету его книги (как известно, его докторской диссертации).