Начало (СИ)

   - Ну, что ж мы глазки-то не отрываем, голубушка... Что ж мы в себя-то не приходим совсем... Доктора, вот расстроила, птичка моя... А вот не надо чужих мальчиков на себе женить... Тогда бы и все хорошо было... - если б кто-нибудь мог разобрать ласковое бормотание Ирины Валерьевны, то сильно бы удивился.

   - А что это вы, позвольте спросить, делаете? - В распахнутой двери кроме Шаврина, виднелась еще парочка незнакомых лиц.

   Ирина Валерьевна, застигнутая в момент начала перекачки в капельницу какого-то раствора, заметалась на месте, пытаясь скрыть улики, но умелые руки сопровождающих доктора мгновенно скрутили сопротивлявшуюся женщину.

   - Что в шприце?! - гневно спросил Шаврин. В этот момент он совсем не походил на милого дамского угодника, каким его знали коллеги. - Блокиратор? Отвечай, тварь, я же все равно анализ сделаю!

   - Извините, Виктор Афанасьевич, это теперь улика. - Один из находящихся в палате мужчин аккуратно, но непреклонно оттеснил доктора от вещдока. - Анализ мы сами сделаем.

   - Да пусть ответит, мразь, мне же время дорого! - не унимался Шаврин. - Может, вообще надо антидот какой вводить! Мало ли что там!

   - Сволочи, отпустите! Я же ничего не делала! - визжала Вержбицкая, извиваясь в руках задержавших ее мужчин. - Ненавижу, всех ненавижу!!!

   - Что?! В шприце?! - разъяренный Шаврин не давал оперативникам вывести женщину, держа ее практически за глотку. - Я спрашиваю!!!

   - Блокиратор! - практически выплюнула растрепанная Ирина Валерьевна в лицо доктору. - Лечите теперь эту дрянь, может, что и выйдет! - жуткий сумасшедший хохот дамы эхом понесся по отделению. Впрочем, на шум и крики уже сбегалось отовсюду куча народа, так что эхо уже приготовилось отражать новые крики.

   - Дрянь! Мразь! Всю жизнь мне сгубила!!! - орала Вержбицкая, пытаясь дотянуться до безучастной больной. - Ненавижу!!!

   Оперативникам, наконец, удалось вывести рьяно сопротивляющуюся женщину в коридор, но и оттуда долго еще слышались ее крики.

   - НЕНАВИЖУУУУУ!!!

   Шаврин смотрел на несчастную пациентку, недоумевая, как она, ни разу вживую не повстречавшись с администраторшей, могла вызвать такие чувства. В том, что они раньше не встречались, до сегодняшнего вечера доктор мог бы наверно поклясться на Библии, так как Вержбицкая присутствовала при приеме новой пациентки и никаким жестом или гримасой не выдала своих чувств. Впрочем, ей успешно удавалось и далее скрывать свои эмоции, выдавая их за сопереживание судьбе впавшей в кому целительницы, так что клясться, наверно, было бы опрометчиво. С любой другой пациенткой ее номер прошел бы, и Виктор Афанасьевич вряд ли бы стал проверять кровь больной на наличие блокиратора, но с девушкой, к которой проявляет интерес ПГБ, Шаврин решил быть особо внимательным. Не зря.

   Что ж, может ПГБшники, вызванные им при подозрении на милейшую Ирину Валерьевну, и поделятся с ним результатами расследования, но сейчас предстояло срочно убрать капельницу и отправить содержимое на анализ. И надеяться, что вред, нанесенный пациентке, обратим.

   Интерлюдия 14.

   Григорий медленно брел по коридору, обводя пальцами узор на дубовых стенных панелях. В этом крыле монастыря все убранство отдавало мрачной сдержанной роскошью, но обстановка не давила на мужчину. До аудиенции оставалось еще минут десять, и можно было спокойно поразмышлять.

   Кто из гвардейцев не мечтает совершить подвиг? Чтобы встать потом перед залом восхищенных зрителей и получить высшую награду из рук первого лица империи? И чтоб потом все друзья завидовали, а красивые девушки любили и сами падали в руки (а лучше в кровать)... Или другой вариант: посмертно: все строго, оркестр, флаг, суровые товарищи несут гроб, за ним процессия из семьи, череда безутешно рыдающих спасенных, опять же девушки с платочками у глаз, прощальный салют... Не будем лукавить, проскакивали такие мыслишки у молодого военного. Но и в страшном сне не могло ему присниться, как это будет на самом деле.

   Сколько раз прокручивал он в голове тот злополучный момент на параде. Искал и находил гораздо лучшие решения. Но... если бы...