Начало (СИ)

Ну это я, конечно, немного прихвастнул, в армии я не служил, не прошел по здоровью, но всегда хотелось такое сказать, особенно второго августа, когда десантники бьют морду полиции и случайным прохожим, а после этого с чувством удовлетворения купаются в фонтане. Голос снова что-то повторил. Кстати голос женский, приятный, такой бывает в разных автоматических системах. А что может спросить автоматика? Правильно, подтвердите допуск. А чем я его могу подтвердить?

– Да и ладно, – фыркнул я. – И без того понял, что попал. Наверх не выбраться, внутрь не зайти, выходит, мне предстоит мучительная смерть от удушья. Скажи, есть хоть какие-то варианты отсюда выбраться? Например, ты можешь включить лифт, чтобы я смог подняться наверх?

А голос долбит в ответ одну и ту же фразу: типа –назовите свой порядковый номер на рукаве,

Я увидел, как замигал огонек на пульте. Понятно, аккумулятор разряжен, скоро сдохнет.

– Было приятно познакомиться, жаль, что ты уже мертва.

Голос снова проговорил ту же фразу, уже заикаясь об идентификации. И я запел Виктора Цоя. Понятное дело, спел то, что знал, ну переврал немного.

Теплое место
На базе ждут отпечатков наших ног
Звёздная пыль на сапогах
Мягкое кресло клетчатый плед
Не нажатый вовремя курок
Солнечный день в ослепительных снах
Группа крови на рукаве
Мой порядковый номер на рукаве
Пожелай мне удачи в бою
Пожелай мне
Не остаться в этой фигне
Не остаться в этой фигне
Пожелай мне удачи
Пожелай мне удачи
Я хотел бы остаться с тобой
Просто остаться с тобой
Но высокая в небе звезда зовёт меня в путь

После песни огонек сдох, и голос заткнулся на половине фразы. И до меня наконец-то дошло. Порядковый номер на рукаве. Ох я и тупица! Должен же был тот мертвый дядя как-то проходить свою идентификацию. Отпечатки пальцев и радужка глаз не подходят – на нем боевой скафандр, голос тот же не подойдет, он меняется, когда идет через динамик. Значит, что-то у него должно быть в руках или в кармане. Я вылез из кабины, подошел к скафандру, и стал рассматривать перчатку, а ведь в ней точно что-то зажато. Подергал, попинал ногами, и в моих руках оказался кусок пластика. Так же не совсем понимая, что делаю, перелез через ограждения галереи, подошел к двери и сунул найденную карточку в щель на двери. Внутри что-то щелкнуло, и дверь начала медленно открываться. Бинго! Кто у нас гений? Правильно –не я, воздуха осталось максимум на час.

Я вошел в небольшую комнату, дверь медленно закрылась за мной, потом снова что-то щелкнуло, и комната стала заполняться туманом, серым и вонючим, а в голове послышался знакомый голос:

-Воздух пригоден для дыхания.

И с моего лица спала маска. Воздух был, конечно, затхлый, пах палью и какой-то разложившейся органикой, но главное, он имелся. А значит, как говорил мой тренер по борьбе, когда вправлял очередной вывих – жить будешь, но недолго и хреново. Потом вторая дверь отошла назад и передо мной открылся длинный коридор. Пластик на стенах на полу выглядел, как новый, он менял свой цвет по мере моего прохождения, сначала серый, а за спиной он уже матово-красный. А еще он светился, освещая мне путь, и медленно гас за моей спиной. Дверей в этом длинном коридоре было немного, и они не открывались, даже когда я вставлял идентификационную карточку.

Я шел и шел, пока не дошел до очередной двери, которая перекрыла мне путь. На этот раз дверь открылась, и я увидел лестницу. Подумав, я пошел вверх. Я уже понял, что для исследования базы надо основательно подготовиться, найти что-то, чем можно будет открывать двери. Я поднялся на четыре пролета, открыл дверь и попал в очередной тамбур, дверь за мной открылась, на мое лицо снова опустилась маска, и знакомый голос предупредил:

– Воздуха осталось на двадцать минут.

Ладно, двадцать так двадцать, мне лишь бы добраться до корабля.

Я думал, что выйду на площадь, а оказался в очередном длинном коридоре, единственное отличие от того, который я уже прошел было в том, что пластик здесь не светился, воздух отсутствовал, и толстый слой пыли лежал на полу. Двери были все выбиты, и за ними виднелись пустые пыльные комнаты.

«Вот где поработали исследователи и мародеры, –понял я. –А дальше не прошли без идентификации. Дверь на лестницу не смогли открыть, она толщиной почти два метра».