Вести из госпиталя подруга приносила регулярно. Маме уже разрешили потихоньку вставать и передвигаться по палате. Если я правильно понимаю жизнь, то теперь выздоровление пойдет семимильными шагами, и вскоре от последствий комы не останется и следа. Но вот дальнейшая ее судьба пока под вопросом. То ли дадут время на полную реабилитацию, то ли ушлют обратно в пограничье, то ли переведут пока на какой-нибудь участок поспокойнее. До конца контракта времени осталось немного, но как повлияет на порядок его исполнения трехлетняя кома — мне неясно. Зато понятно, что еще хотя бы раз наведаться к ней обязательно надо. Просто показать, что я жив-здоров, а то будет еще волноваться за меня, вряд ли персоналу долго удастся скрывать наше с Митькой отсутствие. И если с братом все хорошо, то про мою судьбу им ничего неизвестно, а мама переживать будет.
А еще Наташка выдала такое, что хоть стой, хоть падай. Прихожу я домой, уставший и голодный, а дома — красота, вкусно пахнет готовящимся мясом, запах — хоть на голодное время маринуй.
— Гена, у меня для тебя сюрприз! — с порога интригует моя дворянка.
Все бы ничего, но в гостиной опять застаю Григория, который хозяйским жестом обнимает мою подругу. А я так надеялся, что Бушарину что-то светит!
Даже предстоящий сюрприз потерял часть своей привлекательности.
— Я тебе китайцев нашла. Знающих, как ты хотел. Я всех четверых купила! Вот! — веселый блеск Натальиных глаз рождает во мне надежду, что я просто опять чего-то не понимаю. Григорий косится на меня с любопытством, но молчит, в разговоре почти не участвует.
— Здорово! А брала ты их на развес или поштучно? — осторожно пытаюсь выведать, что скрывается под загадочным словом "китаец", да еще и знающий.
— Партией. Они, к сожалению, сразу все четыре выставлялись. Зато дешево. Так что, племяш, принимай подарочек. От чистого сердца дарю!
— И где он, в смысле — они? Китайцы?
— В подсобке, не сюда же их выводить!
Заинтригованный выше крыши, отправляюсь в подсобку, забыв даже об ужине.
"Китайцы" оказались… китайцами.
Оторопело стою в дверном проеме и пялюсь на четыре широкоскулых лица. Четыре пары глаз в ответ пялятся на меня. Четыре мужчины азиатской наружности. Что это?
Вываливаюсь обратно в гостиную.
— Кто. Это. Такие?!!
— Китайцы…
— Какие китайцы, Наташ, ты о чем?..
— Знающие… ты ж сам хотел… — бедная подруга чуть не плачет, она явно не понимает моей реакции.
— И что они знают? — все еще пытаюсь понять логику ситуации, которая от меня явно ускользает в этот вечер.
— Ну… всякое. Один — техник. Другой — готовить умеет. Два других — не знаю… Их только всех сразу отдавали…
Вам когда-нибудь дарили китайцев? Если что — не берите. Подарок так себе. Никакой радости. Почти как от поддельных новогодних игрушек из анекдота.
Чувство глубокого недоумения, наконец, сменяется озарением.
Два года назад, на заре моей попаданческой карьеры я все ждал, когда же появится добрый фей и растолкует мне, неразумному, что от меня требуется. Мир там спасти… принцессу… набить морду злому колдуну… Конкретики какой-то хотелось. А поскольку никто просвещать меня не торопился, то я в какой-то момент решил искать себе учителя. Нет, не так — Учителя! — обязательно с большой буквы. Тогда я еще думал, что в сказку попал, вот и мысли были соответствующие. В моем воображении это должен был быть пожилой слегка обрусевший китаец. Не в том смысле, чтоб балалайкой щи хлебал и расписным кушаком подпоясывался, а чтоб хорошо язык знал, сам-то я по-китайски ни бельмеса. Он обязательно должен был быть содержателем какого-нибудь додзё, бить меня на занятиях бамбуковой палкой и просвещать в философии востока. А! Еще обязательно заставлять писать тушью по шелку!
Почему именно такой набор — хоть убей, сам не объясню. Причем прекрасно знаю, что большая часть перечисленного относится скорее к японской культуре, но мне нужен был китаец и точка! А еще я имел неосторожность поделиться своими раздумьями с Натальей. Результат, точнее целых четыре результата, сидят теперь у нас в подсобке.
Пошел разбираться со своим новым имуществом.