Начало (СИ)

Я продолжал за ним носиться. Дважды он меткими очередями выстрелов сносил ту или иную ногу мне. Боль была жуткая. Разрывные патроны с небольшим проникающим эффектом… чёртовы технологии. Привык я к тому, что у всех тут были самые обыкновенные патроны, а не вот это высокотехнологичное дерьмо. Приходилось страдать. Приходилось ждать, когда у этого урода закончатся боеприпасы. И я дождался, когда количество подконтрольного вещества приблизилось к девяти десятым единиц.

Бой, как всегда, я начал с полуторным значением, моим пленителям это казалось идеальным. Я с ними был согласен, что с одной целой и пятью десятыми единиц подконтрольного вещества выживать лучше, чем просто с одной единицей.

Он отбросил свой автомат, когда тот щёлкнул, сигнализировав о том, что боеприпасов больше нет. Он не повис у него на плечах, нет, он отстегнул даже ремень, сбросив с себя балласт. Верное решение, без него ему будет проще сражаться, легче маневрировать и двигать руками, ничто не будет мешаться, и он успешно будет мне противостоять.

Мы рванули навстречу друг к другу. Я бросил в его сторону остатки от его товарища. Почти всё, что было со стороны последнего противника, было в мясо. Даже мне было противно на такое смотреть. Он не особо церемонился, когда стрелял по мне, что верно, он пытался прикончить меня любым способом. Не вышло. Поэтому у него был последний шанс, схлестнувшись со мной в ближнем бою. В его глазах я не видел страха, не видел отчаяния. Только холодную решимость. Только готовность к неизбежному. Он был готов к тому, что он сейчас умрёт, и мне стало как-то спокойнее. Хоть один противник к этому готов и к этому идёт.

Он взмахнул своим клинком, я поймал его своей левой измененной рукой, сжал. Боец попытался надавить, но это было бессмысленно, я крепко держал его оружие, которое было неспособно прорезать плоть в том месте. И он дёрнул клинок вниз, вытаскивая его из моей руки как из ножен. Вот тут эффект был, да, на пару коротких мгновений, пока нанесённая рана не заросла, но эффект был.

— Я почему-то так и думал, — усмехнулся он. — Что нас подставят. Что мы станем просто смертниками. Но надеялся на лучшее. Удивительный… идиотизм с моей стороны. Я подозревал, что нельзя доверять этим… уродам, но доверился, так как ни хера не помнил, а эти уроды были крайне убедительными… и всё же обидно.

— Но ты готов принять неизбежное, — усмехнулся я, встав в полный рост.

— Нам сказали, что мы уже умирали, — пожал он плечами, тоже опустив оружие, но был собран. — Так что… я не надеялся на второй шанс и в каждый бой шёл с мыслью, что сдохну. Как и мои друзья, которые умирали каждый бой.

— В каком смысле? — приподнял я одну бровь.

— Команды каждый раз собирали заново, — усмехнулся боец. — Или ты думал, что каждый раз сражаешься с командой слаженной? Ха! Нет. Даже сейчас я с только с одним провёл два боя в одной команде. Третий к нам присоединился после полуфинала, повезло, что его вырубили. Могли бы выйти против тебя всего вдвоём, и уже бы бой был закончен.

— А ты — оптимист, — усмехнулся я.

— Реалист, — помотал головой и тяжело вздохнул мой собеседник, а после взял свой клинок в две руки и с решительным взглядом смотрел на меня. — Давай закончим этот цирк. Я хочу, наконец, отдохнуть.

— На том свете? — склонил я голову на бок и приготовился к рывку.

— Да, — со смешком сказал он. — Все бойцы проложили себе дорогу в ад. Так что… надеюсь, мы там встретимся… Нулевой.

— И я! — оскалился я и рванул навстречу к своему врагу.

Почему-то я его зауважал. Он не боялся сдохнуть, не боялся потерпеть поражение. И я не собирался давать ему пощады. Он был готов умереть, так пускай он получит смерть, которой достоин, — в бою. В его взгляде была не только решимость, нет, там был страх, всё же он был просто человеком, но там было и удовольствие, облегчение. Как же много могут о человеке сказать просто глаза, как много можно о нём узнать.

Столкнулись. Я принял его атаку на свою левую руку. Тут же нанёс кулаком удар в его левое предплечье. Следом удар ногой в колено. Он отступил на полшага, прищурился, но тут же обрушил на меня град весьма интересных ударов. Он крутился как змея, колол и резал, а я не всегда поспевал за ним. Но запоминал. Раз он такое может, значит, сможет и кто-то другой. Или это его память так пробудилась? Весьма вероятно. Он же боец Академии, так что я не удивлён его мастерству владения клинком.

Очередной обмен ударами. Я снова впечатал ему ногу в колено, он вскрикнул, на миг потерял равновесие. Это был момент. Я схватил его за больную ногу и дёрнул к потолку. Он не упал, растяжка была хорошей, но удар по другой ноге вывел его из равновесия. Он упал. Отбросил клинок, чтобы подстраховаться. А потом в район его сердца я нанёс завершающий удар левой рукой.

— С… с… — прошептал он, у него не получилось выдавить из себя и слова, но я понял, что он сказал.

— Не за что, — с налётом грусти и разочарования ответил я ему, хотя он меня уже не слышал.