Начало трудовой деятельности

После проходки ската все временные крепления были выбиты, убраны. По какой-то причине остались две одинокие стойки, причём одна, нижняя, уже болталась и не улетела вниз только потому, что держалась доской, скрепленной со стойкой, которая была ещё закреплена. Край доски, торчавший вверх ската, был расколот – и вот за этот верхний клин доски, очень острый, я и зацепился. Если бы я на этот клин налетел какой-нибудь частью тела – он бы, несомненно, проткнул меня, и, может, даже не пришлось бы долго мучиться, искать пути спасения из создавшегося положения.

Но в жизни бывает один шанс из тысячи: остриё доски прорвало брезент моей куртки, а прошитая нижняя складка задержала дальнейший разрыв одежды, поэтому я и завис над пропастью. На то, сколько эта конструкция могла меня держать, ответа не находилось. Действовать быстро, энергично было бы глупо, но и медлить было нельзя. Каска при падении улетела вниз. Из разбитой головы текла кровь – я это понял, когда почувствовал на губах её металлический солёный привкус. Поскольку каски не было, прикрепить светильник было не к чему. И без света нельзя, и руки освободить надо. Тогда я прикрепил светильник к вороту куртки.

Очень спокойно я освободился от своей спасительницы – доски. Никакого страха не было. Мозг работал очень чётко и быстро нашёл единственный путь к спасению – правда, не очень надёжный, требовавший большую концентрацию, мобилизацию всех физических сил, не давая никаких гарантий на успех. При работе на крутопадающих пластах нередко приходилось какой-то участок – конечно, непродолжительный, ещё не имевший крепления – преодолевать таким способом: горнорабочий ложился на спину, на почву, ногами враспор упирался в кровлю. Перебирая ногами, он таким способом мог сползти вниз, но уж никак не подняться вверх. Вот этим способом спуска вниз я и решил воспользоваться, так как другого выхода в этой ситуации просто не было. Правда, в этом случае дистанция была почти все двести, а не несколько метров. Благословясь и придерживаясь за стойку, я лёг на спину, попробовал ногами враспор упереться в кровлю – получилось. Тогда я, отпустив стойку, медленно и осторожно зашуршал вниз.

Сколько ушло времени на этот мой спуск, я не зафиксировал – нужды не было. Было не до того.

Не выдержи ноги нагрузки, сорвись… но даже об этом думать было некогда и не к чему. Инстинкт самосохранения руководил всем этим действием. Мозг фиксировал только то, что происходило в данный момент. Вот конец ската. Вот полок, под который я пролез, вот проходчики, которые сидели под полком, и, как мне показалось, были немного смущены моим появлением.

– А мы тут гадаем… каска вот прилетела…

– Чем гадать, – перебил я их, – лучше бы трап сделали через скат на вентиляционном штреке.

– Так туда сразу пошли наши ребята – делать трап.

Как бы в подтверждение этого зашуршал и прилетел вместе с угольно– породным мусором отпиленный кусок доски. Я представил, что если бы всё это меня догнало в пути…

– Где аптечка? – спросил я ребят.

Она оказалась у них под рукой. Я свернул кусочек бинта, намочил его перекисью, приложил к ранке, которую искать долго не приходилось, так как там образовалась большая шишка. Потом я натянул на голову подкасник, который как раз был после стирки, и надел каску.

– Ничего, терпимо, – успокоил я себя и окружающих. Мне протянули фляжку с водой, и я смыл кровь с лица.

Одежда моя была тёмно-зелёного цвета, и пятна крови на ней были совершенно незаметны.

– Чтоб об этом ни-ни! – грозно предупредил я.

– Само собой! – с готовностью заверили меня. Шушукались, правда, потом за моей спиной, но огласки не было. По пути домой я зашёл в травмпункт, где выстригли мою ранку, поставили скобки, чем-то заклеили, так как я отказался от их перевязки. Волосы у меня были пушистые и густые, и этой ранки совсем было не видно.

– Как это угораздило? – спросил меня хирург.

– А так: стоял на балконе, курил, что-то сверху упало. Как говорится, жизнь бьёт ключом и всё по голове, – свёл я всё в шутку.

И был ещё случай

В коридоре встретилась кадровик: «Зайди». Я зашёл.

– Тут вот оформляется один на работу…

– Уж не на моё ли место?

– Он рвётся на работу тяжёлую, чтобы как можно больше подзаработать.

– Что ж, это резонное желание.

– Но я хочу предупредить, – продолжила кадровик, – что этот труженик только что из мест лишения свободы. А проще – только что освободился из лагеря. Отбывал очень большой срок. По очень суровым статьям. Не буду я их тут приводить, но я предупредила, а ты смотри сам.

– Мне на молотковую лаву нужен один. Присылайте.