Начало века. Книга 2

(110) Д'Альгейм написал книгу о М. П. Мусоргском (Moussorgsky. Paris, 1896) и перевел на французский язык либретто оперы «Борис Годунов».

(111) В первоначальном варианте текста далее следовало: «Бывало: в молчании тягостном под ослепительной речью д'Альгейма — тайфуны противоречивого чувства; пытается Энгель свое что-то вставить, — совсем не о том; но он — сбит, смят, растоптан; Рачинская, В. И. Оленина, В. Рукавишникова и княгиня Кудашева, как воробьи в пыли, — в трепете» (там же, л. 242).

(112) Фигура одной из четырех сивилл на боковых частях потолочного свода Сикстинской капеллы в Ватикане (роспись Микеланджело, 1508–1512).

(113) В первоначальном варианте текста далее следовало:

Щукин, славу создавший Матиссу, Матисса шампанским поил; даже раз полотно он подмазал Матиссово. П. И. д'Альгейм говорил жестом „Щукину“: ваши мешки с миллионом приму, но с условием, чтоб, отдавая мешок, вы мне стукнули в пол головою.

Он ждал, что Цирцея, Марй

— и т. д. (ЦГАЛИ, ф. 53, оп. 1, ед. хр. 31, л. 244).

(114) Цирцея (Кирка; греч. миф.) — волшебница, обитающая на острове Эя в роскошном дворце; прибывших на остров спутников Одиссея, опоив колдовским напитком, превращает в свиней («Одиссея», песнь десятая).

(115) В первоначальном варианте текста далее следовало:

«Скотина»?

— «Не благотворитель я, хоть… преклоняюсь!» Д'Альгейм, — пролетарий, восставший за свой риск и страх, — себя видел ошибочно «рыцарем»: жил не в 20-ом столетии он, а — в 12-ом; в чем коренилася ненависть «Щукиных»: под маскарадным «баронством» в д'Альгейме сверкала революционная молния; и тем сильнее, чем менее

— и т. д. (ЦГАЛИ, ф. 53, оп. 1, ед. хр. 31, л. 244).

(116) Речь идет об окончании романа «Петербург» и обучении А. А. Тургеневой у бельгийского гравера Данса.

(117) В первоначальном варианте текста далее следовало:

— «Этот „род“ тысячу скручивает в сигарету: раскуривает в нос нам, нищим; и „он“ же художнику жалеет гроши на концерт и табак; приезжает Вейнгартнер; он нужен же для вдохновения; вы, сапристй, же художник! Вы тем, что уже написали, их облагодетельствовали… Двести в месяц! Двоим? А уплата за классы гравюры?.. Да-не, он — не богач: из народа… Не может он благотворить! А?.. В рассрочку?»

(ЦГАЛИ, ф. 53, оп. 1, ед. хр. 31, л. 246–247).

(118) В первоначальном варианте текста далее следовало:

— «О, ради меня, — натяните им нос!»

— «Надо тех, кто сидит на мешках, оскорблять, им показывая: деньги — пыль; они думают, что бедняки приседают на корточки под золотою монетою, как и они?.. Представляете», — с жестом испанским, с поклоном в пространство, с отводом руки и с прыжками какого-то страстного мага:

— «Пускай они платят тысчонкою долг вам за ужин, которым утрете им нос!»

(там же, л. 247).

(119) В первоначальном варианте текста далее следовало:

не прощали; и — мстили; весьма обижало не то, что он — мот; обижало, что он — забастовщик: из принципа мот! Мотовские, игривые жесты его — из лишений, бессонниц, безумий, когда, повисающий, как на кресте, над разъятою бездной, он это висенье в игру превращал:

— «Жубн», — взвизгивал в самых жестоких минутах нужды

— и т. д. (там же).

(120) В первоначальном варианте текста далее следовало:

с радостной скорбью, глаза — два сафира — свои разрывая на мужа, вставала над черствою коркою хлеба

— и т. д. (там же).