Начало Водолея

И в эту песенку вкладывал он свои чувства оскорбленного человека. Ведь не за длинным же долларом приехал он сюда, в Нью-Йорк. И подумал: отчего, после неприятных дум о российском бардаке всегда приходит спасительная: "Я Россию люблю".

Но самое страшное пришло ему в голову, когда машина остановилась. Он подумал о том, что если смотреть отсюда, из Соединенных Штатов, то Россия это Запад, и еще что Солженицын не сидел вовсе, а все, что он написал, сочинил - это только для того, чтобы позлить его - Моисеева.

Глава 7. Шпионаж в пользу бывшего СССР

Гипноз, суггестия, а также графология и

прочие подобные вещи давно используются спец

службами. Гипнотизеры и графологи работали

еще в ЧК. Существует даже секретный учеб

ник КГБ о бессловесном внушении. Внешне, по

шрифту и картинкам, он похож на школьный

учебник физики, только, прочитав его, можно,

не прикасаясь, на расстоянии. Толкнуть, на

пример, человека под поезд. Ясновидящие помо

гают МВД и КГБ в следственной работе.

"Семь чудес в одной книге", 1988

Моисеев сильно переменился в последние дни.

Сейчас, когда, наконец, надо было перестать болтать и немедленно совершить нечто более существенное, чем митингование на московских площадях и ораторствование в кругу близких друзей, он вдруг понял, что жизнь его еще не прошла, более того, поворачивается к нему лицом и смотрит в глаза.

Он сидел на скамеечке в сквере, на пересечении Бродвея и Пятой Авеню, под тенистыми деревьями, гасящими гулкие звуки города, и ждал Нестерова. И именно там, в этих широтах планеты, подумал, что что-то такое надо совершить, и немедленно, потому что скоро эта поездка завершится, он вернется в свою бедную кооперативную республику Россия, где сейчас в хозяйственных магазинах моток провода, чтобы повеситься, стоит пол его зарплаты, а о складном биде, виденном им в одной из витрин, надо думать, и не слыхали. В России его будут ждать опять унылые редакционные будни, перемежаемые редкими главами из книги "Начало Водолея", и на этом все закончится. И ничего будет даже вспомнить.

Впрочем, вспомнить, может быть, и будет что, вчера вечером в паршивеньком номере отеля Моисеев смотрел телевизор; сперва он делал это с неудовольствием, потому что ничего не понимал по-английски, потом с удовольствием, потому что смысл наконец стал до него доходить, и раздражился.

Раздражился он от того, что ему снова захотелось переименовать Нью-Джерси в Ново-Дзержинск, да еще и поставить там памятник основателю ВЧК, теперь неизвестно куда девшийся. Моисеев до последнего надеялся, что он, быть может, в ремонте.

А удовольствие он получил от двух передач. В первой показывали кулачную борьбу, причем настолько невероятно жестокую, что даже он, видавший виды ответственный секретарь, заволновался. Потом оказалось, что все это понарошку, в шутку. В поддавки. И называлось это зрелище коротким словом "кейч".

Во второй прокрутили обычный минутный ролик, рекламирующий средство от импотенции. Реклама понравилась Моисееву.

В помпезных покоях, появившихся на большом стереоэкране, восседал старый падишах, возле которого танцевали красотки. Но не милы они были его сердцу. И эротические их танцы его не радовали.

И в этот самый момент, любимый визирь принес ему какой-то флакон. Падишах посмотрел на флакон и тотчас же укоризненно перевел взор на полку, где стояло уже множество подобных. Он уже подумывал о том, не наказать ли визиря за бестактность, но в этот момент в покои к нему вбежал военный министр и объявил, что началась война и дворец падишаха окружен неприятелем.

Тотчас же стало и вовсе не до красоток.

Падишах выбежал из покоев и оказался перед воротами, где увидел несущихся к его дворцу всадников. Перед дворцом был ров с водой и через него перекинутый мост.

"Поднять мост", - приказал падишах.

"Это невозможно, - тотчас же ответил ему военный министр, - мы уже пытались, но им не пользовались двести лет, и он заржавел".

И тогда падишах, понимая, что это конец, в сердцах бросил на мост тот самый флакончик, который ему недавно доставил визирь и который он все еще машинально продолжал держать в руках. Флакон разбился, жидкость его растеклась по мосту. И мост медленно начал подниматься.

... Моисеев с тоской смотрел на ухоженных людей, вспомнил Брайтон-Бич, вчерашнее посещение раввина и почему-то загрустил. Ему очень захотелось, во-первых, пить, а во-вторых, выпить.

И словно бы в ответ на его мысленный призыв подбежал к нему мальчишка с корзинкой и предложил на выбор баночное пиво любой страны и любого сорта. Моисеев от неожиданного исполнения своего материализовавшегося желания даже привстал со своей скамьи и немедленно оказался втрое выше мальчишки, а мальчишка, не обратив внимания на рост чужеземца, и, не жалея времени и усилий, стал вынимать и ставить перед ним банки с пивом, причем здесь было пиво и белое, и золотистое, и черное, и лимонное, и с джюсом, и с солью, и с прилепленным прямо к банке пакетиком соленых креветок.