Начало всех Начал

— Я показал Тебе, — ответил Каин дерзко, — что Ты погубил землю, заставив ее родить чертополохи. Освободи ее от Своего проклятия — и она будет давать сочные плоды. И тогда получишь намного больше!

— С Творцом не торгуются, — произнес Голос сухо, но и в то же время с печалью. — Ты так и не понял, зачем Я тебе это говорю… Каин, у тебя пока что есть силы уничтожить в себе злое начало. Оно в тебе еще совсем слабое, но, если будешь ему потакать, — вырастет! А потом, когда окрепнет, ты не сможешь сойти на праведный путь, даже если захочешь. Сила зла в тебе будет слишком велика. Сейчас зло в тебе как робкий гость, но, если не изгонишь его, — станет хозяином в доме твоей души.

Каин пренебрежительно фыркнул.

— Слова! Только слова. Я вижу землю, что могла бы давать хорошие урожаи. Но не дает из-за Твоей злой воли.

— Она не злая, Каин, — ответил голос, — зачем ты споришь, когда сам знаешь, что принес жертву без искренности, без чистого сердца? Только потому, что так велел отец?

— А Тебе было мало? — спросил Каин задиристо. — У Тебя же, как говорит отец, весь мир! Что Тебе надо от моего поля, которое я вскопал своими руками, сам искал и выдергивал сорняки, гонял птиц, чтобы не выклевывали зерно, а потом стерег от диких зверей? Мне хлеб достается тяжелее, чем приплод ягнят Авелю!

— Я знаю, — ответил Голос. — Я все знаю и все вижу.

— Так почему?

Голос ответил после паузы:

— Каин, это называются «отношения». Ты знаешь, как они строятся между людьми, но еще не знаешь, что такое отношение к Создателю или что понимается под отношениями с Ним.

Он спросил недоверчиво:

— И что это?

— Когда ты приносишь эту жертву, — пояснил Голос, — ты признаешь Мою власть и Мое руководство. А Я, в свою очередь, берусь вести тебя по жизни и защищать от всяческих бед… Вот для этого ваш отец и велел вам принести жертву. Чтобы вы заявили этим самым о своем согласии слушать Меня и повиноваться Мне… и еще он хотел, чтобы Я подал знак, что беру вас под защиту и буду оказывать вам покровительство… Каин, ты понял отца своего?

Каин вздрогнул, Голос стал требовательным, в нем прозвучала строгая нотка.

— Да-да, — ответил он поспешно. — Я понял!

В небе прогремело, плотные тучи побежали, как несметное стадо грязных овец, Каин ощутил, как мир покидает нечто огромное, и еще показалось, что он услышал сказанные в сомнении слова:

— Понял ли…

Каин обходил по краю зеленое поле с пшеницей, бережно приподнимал поваленные ветром стебельки. В ушах все еще звучали слова Творца, жар и холод попеременно заполняли грудь. Господь заговорил с ним, повторял он снова и снова в дерзком упоении, с ним, полным мятежного духа, а не со сладеньким Авелем, который всегда старается понравиться всем!

Отец говорил, что Всевышний — жестокосердный, но где же жестокосердность, мог бы прихлопнуть Каина за дерзость, как жалкую мошку, а вместо этого уговаривал, объяснял, старался, чтобы он, Каин, принял его точку зрения?

Или это значит, что он стоит больше, чем Адам? И Господь возлагает на Каина больше надежд, чем на слабовольного Адама, который, по сути, отстранился от всех дел?

Да, Он принял жертву Авеля, но не заговорил с ним, иначе Авель бы всем уши прожужжал про внимание к нему Господа, а вот с ним, Каином, говорил…

Вдруг сердце замерло: впереди поле безжалостно потоптано, следы множества копыт, овечий помет, словно эти подлые твари не только жрали и топтали его пшеницу, но еще и валялись здесь, отдыхали, гадили…

Ускоряя шаг, он побежал вдоль поля, ужасаясь потоптанному, съеденному, вбитому копытами в сухую и уже мертвую землю. Следы большого овечьего стада привели на вершину пологого холма, а оттуда Каин увидел, как по ту сторону в долине вокруг большого овечьего стада носится взмыленный волк-пес, сгоняет отбивающихся в кучу, по другую сторону бегает Авель и размахивает длинной палкой.

Каин понесся к ним, вне себя от гнева. Авель оглянулся, глаза расширились то ли от удивления, то ли от страха. Каин налетел, как свирепая буря. Авель рухнул на спину от страшного удара в лицо, Каин начал избивать его ногами, но тяжелый удар в спину бросил его на землю.

В шею вонзились острые зубы, и сразу же Каин услышал крик:

— Шешель, фу!.. Шешель, назад!

Клыки медленно разомкнулись, но над самым ухом грозно рычало, а когда Каин осторожно скосил глаза, совсем рядом угрожающе заблестели острые волчьи зубы.

— Шешель, нельзя!..

Рычание стало тише, но пес не отодвинулся, зато в поле зрения появился Авель, губы разбиты в кровавую лепешку, красные струйки сбегают на грудь, но заговорил он виновато и жалобно:

— Брат, прости!.. Овец все больше и больше, плодятся так быстро, что я… я не уследил! Прости!.. Надо будет завести еще ручных волков…

Каин осторожно сел, пощупал шею. На пальцах осталась кровь. Волк не сводил с него глаз и с легким предостерегающим рычанием угрожающе приподнимал верхнюю губу, показывая острые белые клыки.

— Ты истоптал половину моего поля, — произнес Каин медленно.