Начало зрелищ, балов, маскарадов и других общественных увеселений в России

В царствование императрицы Екатерины I и Петра II придворные и частные балы почти прекращаются, и существовал ли тогда на Красной площади театр, сведений не имеется, известно только, что в это время процветают немудреные спектакли в главном госпитале, где лекарские ученики завели у себя постоянный театр, настилая досках на порожние кровати, разгораживали сцену пестрыми ширмами и вылечивали своих больных веселой забавою, а здоровых морили со смеху комедиями своего изделия, в которых уже появляются настоящие русские народные лица. К ним вскоре примкнули и питомцы корабельного училища Сухаревой башни и стали тоже давать спектакли. Со вступлением на престол Анны Иоанновны всякие удовольствия, зрелища, торжества и праздники входят в большую моду, двор в это время отличается великолепием и пышностью Польский король Август II отправляет к императрице лучших артистов дрезденского театра – как музыкантов так и танцовщиков. Из числа замечательных артистов в службу к императрице вступает знаменитая певица Казанова, мать известного авантюриста, и комик-певец Педрильо, впоследствии любимый шут императрицы. Спектакли того времени уже отличаются роскошью в костюмах и декорациях. В это же время в обеих столицах появляются разные немецкие кунштмейстеры, эквилибристы, позитурные мастера, великаны и проч. На Святой и на Масленице строятся балаганы и лубочные шалаши, – от них и произошло впоследствии слово «лубочное» как самое низменное в искусстве.

Из старых забав чисто народных стали опять процветать медведь с козою – до первых у нас были такие охотники, что держали у себя их в домах, и они, срываясь иногда с привязей, причиняли большое беспокойство жителям. Кроме таких ученых медведей, появляются и ученые собаки, но последним художеством преимущественно отличались только немцы, здесь требовались особенно тонкие приемы, не слишком доступные русскому человеку, специальностью которого преимущественно были одни медведи. Зато в другом чем, как говорит И.Е. Забелин, отличался русский человек. Это были «птичьи высвисты», где он доходил до изумительного совершенства. На старинных гуляньях простые мужички составляли иногда целые хоры самых разнообразных птичьих голосов, начиная с соловья и до малиновки. Особенно славились этим тверские ямщики, которые, по словам Нащокина, на известной свадьбе князя Голицына-Квасника в Ледяном доме, «оказывали весну разными высвисты по-птичьи».

Петр Великий не любил разных штукмейстеров, английских шпрингеров, балансеров и тому подобных людей, удивлявших своим дотоле невиданным искусством русских людей, которые платили за их шутки полновесными старинными рублями. Он их не слишком уважал, и когда одна труппа балансеров прибыла к нему, он принял ее с большим неудовольствием. Для народа он приказал им показывать свое искусство даром, а для богатых назначил таксу – не больше гривны с каждого зеваки – и потом велел труппу выпроводить из города, заметив, что «нам надобны художники, а не фигляры пришельцам, шатунам сорить деньги без пользы грех». Зато после Петра шатуны эти стали появляться в России в большом количестве. Газеты того времени сохраняют в целости имена этих увеселителей и описывают их шпильманскую хитрость, которую те проделывали перед публикой. Вот что напечатал английский «эквилибрист Штуард» о новопостроенном им комедиальном доме подле земляного вала между Красными и Покровскими воротами, что у Лесного ряду. Этот Михайло Штуард за свои «чрезвычайные и здесь еще невиданные, весьма достойные зрения во многих разных штуках балансирования» брал за места с публики, за первое – по 1 руб., за второе – по 50 коп., за третье – по 25 коп. с персоны. Господские служители без платежа денег впущены не будут. Представления начинались ровно в пять часов и давались каждый день, кроме суббот. Позднее этот штукмейстер объявлял в газетах, что находящийся здесь «английский шпрингер и позитурный мастер, свой театр будет растворять о святой неделе на третий и на четвертый день праздника».