Начатки Крэя (СИ)

И Крэй открыл глаза еще раз. Теперь он лежал на постели. В незнакомой ему комнате. Укутанный, с компрессом на лбу. Гарри оказался лишь мимолетным сном. Весельчак Гарри, упрямый и ловкий Аб, несносный Уве, прекрасные заботливые старшие сестры Барбел и Лизи — все они остались в прошлом навсегда. Больше он никогда их не видел, лишь во снах.

— Очнулся, бедняжка?

У кровати сидела миловидная бабушка в очках и вязаной шапочке, протирая тряпочкой вспотевшее лицо Крэя.

— Где я?

— Все хорошо, ты в безопасности, все в порядке, милый. Эй, Жень, иди сюда!

— Немчик очнулся?

Из-за угла вышел усатый мужчина в военном кителе. Не похожим на форму, которую знал Крэй. Фасон, пошив… Иное. Но то, что он военный — понятно мальчику сразу. Погоны, нашивки…

— Прекращай, мы тут все — немчики, забыл, что не в Советах уж?

— Забудешь тут, баб Лен. На немецком чай говорю с вами, не русском.

— Кончай паясничать, ребенка надо в чувства привести.

Крэй лежал молча и даже не пытался вырваться, убежать или задать лишний вопрос. В кровати, за двумя слоями одеял и пледов, мальчик чувствовал себя, как дома… И еще он слаб. Все тело лихорадило.

— Парень, как звать тебя?

Усатый военный присел на край кровати и с суровым видом смотрел на Крэя, без капли жалости в глазах. Скорее, как на неизвестного врага, анализируя, размышляя, что с ним делать. Казнить или помиловать?

— Крэ… — мальчик закашлялся, — Крэй.

Настоящее свое имя парень оставил далеко позади и забыл про него. Имя, которое он придумал себе при встрече с Монахами, понравилось куда больше, чем данное родителями.

— Крэй, ты из Гитлерюгенд? Дойчес юнгфольк?

— Что? Дойчес что?

На лице парня красовались не только капли холодного пота, но и искреннее удивление.

Бывалый солдат не привык сразу верить на слово и продолжил допрос.

— Пимпфам ты? Отвечай!

Солдат прикрикнул, резко, дерзко. На детей нацистов в этом возрасте такое работало всегда, маленькие дети не выдерживали прессинга, особенно в стрессовых ситуациях, в коей Крэй и находился. Только солдату Евгению, прошедшему фронт, на чужбине, совсем близкому к победе над врагом, даже рядом не приходило в голову, насколько стресс мальчика Крэя велик. И почему.

— Я не знаю! Pumpflein? О чем вы?!

Вместе с влагой, исходящей из кожи, теперь появилась и влага соленая. Слезы непроизвольно потекли по щекам несчастного потерянного мальчика.

— Женя, прекрати, видишь же — он не нацист!

Хелена, урожденная немка, участвующая в Германском Сопротивлении все эти годы, добрая и познавшая жизнь женщина, сразу распознала в мальчике чистую душу. Евгений должен был убедиться до конца. После такой проверки любой мальчуган бы выдал все.

— Прости, парень. Обязательства.

Крэй плакал. Он не понимал, что происходит. Ему плохо, начинало тошнить.

— Неси таз, скорее!

Как раз вовремя, мальчика вырвало в принесенную Евгением бадью.

— Вот так, тише, тише милый.

— Воды, прошу…

Евгений открыл фляжку и поднес ко умоляющему в жажде рту Крэя. Жадно, ненасытно больной мальчик осушил ее до дна.

— Как тебя в лес занесло без рубахи, без шапки, скажи хоть? Причем в чащу такую глубокую. Если б наши случайно не наткнулись, поминай как звали… Прости еще раз, что накричал.

— Я… Я…

Крэй не знал, что ему ответить. Он и правда — не знал и желал узнать ответы.

— Я не знаю. Я продавал безделушки, с братом выпил глинтвейну, заел пирожком…

— Так, продолжай малец, ну…

— В следующее мгновение — оказался закопан в песке на берегу, палило солнце… До этого зима, а затем вдруг лето…

Баба Лена и Евгений переглянулись. Солдат цокнул языком.

— Я разделся, было жарко. Затем вниз, лечу… Падаю. Кубарем валюсь вниз… Потом мягкая ватная розовая река, необычные деревья… И я уснул. И вот я здесь… Где я?

— Кведлинбург, Германия. Знакомо? Узнаешь название?

Солдат всерьез обеспокоился за мальчишку. Горячка и бред — недобрые знаки.

— Да, я здесь вырос…

— Родителей как зовут, где живут?

— Они… Умерли. Давно, от болезни. Я с братьями живу в монастыре…

— Понятно. Отлеживайся, мы за тобой присмотрим. Скоро будешь как новенький! Баба Лен, на минуту можно вас?

— Нет, милок, нельзя! Видишь — за парнем уход нужен. И так понимаю, без слов. Тише, тише родной, на, еще попей водички и отдыхай. Все будет хорошо…

* * *

Девочки по бокам лежали в тихом ужасе. Боясь перебить и задать лишний вопрос, они тяжело дышали. Уже сухие, уже согретые. Но им неуютно и грустно. Они чувствовали всю ту боль, что испытал тогда я. Просидев в тишине пару минут, Кварта выдернула меня из раздумий о прошлом.

— Крэй, а что дальше? Ты опять переместился? Как ты так жил, это же…

— Ужасно? Да, это ужасно, отвратительно, страшно, мучительно. Но — я жил. И успокою — ребенком я так пропрыгал по кочкам не много. До следующего скачка прошло три с лихом года.

— Ты жил в Кведлинбурге все эти годы?

— Нет, в СССР, на Севере. Меня с собой увез Евгений в Териберку. Решил, что мне будет лучше под боком у выигравшей Войну страны, усыновил и обучаться отправил… Русский изучить за полгода, с ним общаясь — не так сложно. Сказал, у меня талант к языкам, — я улыбнулся.

И правда, талант, сейчас точно стало понятно.