Начертательная магия

Палата оказалась одноместной. Широкая кровать, застеленная белым бельём, светло-голубые стены, небольшой комод для одежды, стол, стул, небольшое зеркало и широкое окно во всю стену. К нему-то я и бросилась. За окном было ещё темно. Звёздочки постепенно тускнели на светлеющем небе, по улице спешили люди, кутаясь в тёплые шубы, куртки, шарфы. И снова шёл снег. Будто и не было тех двух дней в лесу. Крупными хлопьями кружил в свете фонарей, мягко опускаясь на землю. Парни, которые помогли мне дойти и донести вещи, быстро ретировались, оставив меня одну.

На завтрак принесли овощи, приготовленные на пару и немного пресной каши. Было невкусно, но голод был сильнее. Лежать не хотелось, хоть признаки слабости всё ещё не покидали меня, поэтому села на широкий подоконник и наблюдала за городской суетой, за серыми тучами, которые медленно, едва заметно, плыли по небу, и думала о словах Доминика, от которых бросало в жар до сих пор. Улыбалась своему расплывчатому отражению в стекле и понимала, что воспоминания эти приятные, что они доставляют мне удовольствие, и, если Дом будет дарить такие головокружительные поцелуи, если его слова будут и дальше разжигать пламя чувств в сердце, то я не смогу сопротивляться его обаянию, тому притяжению, которое заставляет забывать обо всём. Да и не захочу сопротивляться. Я могла ему доверять во всём. Слишком много раз он доказывал мне это. У меня не было причин ему не верить, оставалось только перебороть стеснение и страх перед неведомыми ощущениями. Ещё никогда отношения не заходили так далеко. Да и не было никаких отношений. И мне было нужно сказать об этом Доминику, чтобы для него это тоже не было сюрпризом. Но всего лишь подумав об этом разговоре, к щекам прилил жар. Протяжно выдохнула и приложила ладони к щекам. Уже даже раздражала собственная трусливость, но бороться с ней сложно. Как хотелось бы, чтобы Доминик был рядом в этот момент, обнял и сказал, что всё уже давно понял сам. Как бы это упростило всё. Но Доминика рядом не было. Он наверняка был на занятиях. И в этот момент меня осенило. Глаза округлились, забегали из стороны в сторону, даже рот слегка приоткрылся от обрушившегося понимания масштаба проблем, которые меня ждали. Я же столько всего пропущу, пока буду на лечении и уже столько пропустила за время блуждания по лесу, что просто погрязну в рефератах и дополнительных заданиях, и вылечу с факультета. Сжала руки в кулаки от бессильной злости. Даже слёзы выступили. Полторы недели пропущенных занятий. Ещё и перед концом первого семестра. Мне конец. Судорожно перебирала в голове, как быть, что делать. Пришла к выводу, что придётся брать учебники и заниматься самостоятельно, надеясь на то, что осилю материал без объяснений преподавателей. Но переживания улеглись, когда поняла, что у меня есть те, кто помогут: отец и Доминик, они и станут моими учителями на время заточения в целительском корпусе.

Ещё до наступления обеда ко мне пришёл папа. Я была безумно рада его видеть, но насторожилась, когда поняла, что отец зол и даже бледен. Соскочила с подоконника и остановилась.

- Пап, что случилось? - осторожно спросила я.

- Не важно, - довольно резко отозвался и глубоко вздохнул. - Прости, не очень приятная встреча состоялась только что. Ты хорошо выглядишь, - улыбнулся папа и обнял меня.

- Да, я чувствую себя намного лучше, чем вчера. Кто тебя так разозлил? - положила голову на грудь отцу и тоже обняла его.

- Помнится, я задолжал тебе объяснения, думаю, сейчас самое время всё объяснить, - невпопад ответил он.

Мы расположились на моей кровати. Папа немного помедлил, а потом начал свой рассказ.

- Я был студентом, когда встретил твою маму, - сделал небольшую паузу, - так, не с того начал. Я единственный сын в семье. Моя мама – травница, очень мягкая и покладистая женщина, которая полностью подчиняется воле отца. Отец же закончил факультет боевой магии, поступил в военную академию, закончил и её, а после ушёл работать помощником одного из членов парламента. Молодой, целеустремленный, упрямый и жёсткий, он быстро заслужил хорошую репутацию, а после занял место своего начальника. Как управленец он безупречен. Но он, как и дедушка, слишком сильно ценил своё прошлое. Это, наверное, очень хорошо с одной стороны, но для них влияние прошлого оказалось слишком сильным. Твои кольца, - отец взял мои руки и погладил большими пальцами кольца, которые я и не замечала до этого, - они непростые. Зная тебя, думаю, ты уже многое о них разузнала.

- Многое, но хочу послушать тебя.