Начинайте! (СИ)

- Не подпускайте больше этого разиню к телефону, чтобы он не путал, сто чертей ему в левую ноздрю... Через минуту зарядить и доложить!

Он возвращается на свой чурбак и, улыбаясь, отдувается:

- Фу-ты... Разматыч, жив? Скоро, скоро... Заряжают.

Тем временем Логвиненко по другому телефону соединяется с комиссаром батальона, которому предстоит атаковать.

- Соловьев? Ударная группа на месте? Потолковал с людьми? С каждым? Будем действовать, как условлено. Изменений нет. По-вчерашнему, понятно? Пусть люди приготовятся, сейчас Снегин начинает. Ждите команды...

Логвиненко еще говорил, когда Баранов передал:

- Готово!

- Разматов, готово! - кричит Снегин. - Хорошо, даю. Один снаряд, огонь...

Баранов повторяет:

- Один снаряд, огонь!

И прибавляет от себя:

- Живей там поворачивайтесь! Быстрее огоньку!

Затем выкрикивает:

- Выстрел!

- Разматов, выстрел! - передает Снегин.

Несколько секунд в блиндаже стоит напряженное молчание. Доносится глухой удар. Все ждут, что скажет Разматов, как упадет первый снаряд.

- Так, так... - наконец произносит Снегин. - Ладно, Разматыч... Правее, ноль-ноль три, два снаряда, беглый огонь...

Он кричит эту команду, словно находится у пушек, хотя Баранов, который передает приказание, сидит в трех шагах.

Не проходит и полминуты, как Баранов кричит:

- Выстрел! Выстрел! Очередь!

Повторив это, Снегин некоторое время ждет - в эти мгновения снаряд прорезает воздух, эти мгновения отделяют выстрел от разрыва, - затем произносит:

- Так, так...

И по тому, как он выговаривает это короткое "так", можно легко угадать, что сказал Разматов, удачно ли лег снаряд. В этом снегинском "так" тысяча оттенков - от угрюмости до ликования. Повторяя "так, так", сейчас он не может сдержать смеха.

Он сообщает:

- Ну и Разматов... Как поросенка, говорит, по башке стукнул... Был пулемет, и нет пулемета...

Затем снова в трубку:

- Так, так... Хорошо, Разматыч... Прицел больше один! Два снаряда, беглый огонь...

Опять передается команда; опять полминуты спустя Баранов выкрикивает: "Выстрел! Выстрел! Очередь!"; опять в блиндаже напряженное молчание; и опять слышится радостное "так, так"...

- Еще одного пулемета нет, - восклицает Снегин. - Сразу замолчали... Сейчас, говорит, можно пехоте лезть... Теперь хочет по блиндажам ударить... Хорошо, Разматыч! Даю...

И, назвав координаты, Снегин кричит:

- Взрыватель фугасный, два снаряда, беглый огонь...

На этот раз снаряды не поразили цель. Разматов дал поправку.

После выстрелов, слушая, что сообщает Разматов, Снегин опять фыркает, сдерживая смех.

- Ох и дал, говорит... Сам, говорит, чуть не подпрыгпул. Разворотил блиндаж...

Логвиненко спрашивает:

- Огневые точки молчат?

- Молчат.

Капитан вызывает к телефону Лукьяненко, командира второго батальона.

- Начинайте, - коротко говорит Момыш-Улы.

Это было единственное слово, единственное приказание, отданное командиром полка. С этого момента в бой вступает пехота.

Снегин говорит Разматову:

- Теперь мы, Разматов, помолчим, пусть мальчики поработают. А когда фрицы заговорят, мы опять им рот заткнем. Что? Минометы скорректировать? Это можно. Это мы сейчас устроим.

Он некоторое время что-то слушает, потом рассказывает:

- Разматов сейчас разговаривал с Лукьяненко. Скорей, говорит, теперь тут можно, как по тротуару, гулять.

В работу вступают минометы. Впрочем, это пока не работа, а лишь приправка инструмента. Опять в блиндаже кричат: "Одна мина, огонь", "Прицел меньше, две мины, интервал пять секунд, огонь!".

Логвиненко разговаривает по телефону с Соловьевым:

- Двигаетесь? Сколько проползли? Коммунисты и комсомольцы впереди?.. Что? Подозрительное молчание? Снегин, слышите? Соловьев говорит, что противник подозрительно молчит... Знаешь, что отвечает Снегин? Хохочет... Да, ты рассмешил... Ничего там нет подозрительного! Как откроет огонь - мы еще долбанем. Мы его держим!

И, с силой сжимая пальцы, Логвиненко показывает, словно Соловьев может видеть, как схвачен противник.

Проходят минуты; припадая к земле, бойцы приближаются к умолкшим немецким укреплениям. Снегин продолжает пристрелку минометов. Потом радостно сообщает:

- Разматов видит наших... Ползет, говорит, наша пехота... Двигаются, говорит...

И, не закончив фразы, вдруг кричит:

- Все разговоры по линии прекратить! Правее, ноль-ноль пять, два снаряда, беглый огонь... Опять стали бить из пулеметов... Выстрел, Разматыч! Выстрел! Очередь! Так, так... Сейчас дадим... Взрыватель фугасный, четыре снаряда, беглый огонь!

Момыш-Улы молчит, но Снегин, не ожидая вопросов, сообщает все, что видят "глаза".

- Бьет, бьет из пулеметов... Бросает мины... Наши лежат...

- Выстрел! Выстрел! - выкрикивает Баранов. - Чего задерживаетесь? Быстрее огоньку! Выстрел, выстрел, очередь!

- Так, так, так, - повторяет Снегин, слушая Разматова, и в его голосе наконец-то звучит радость. - Еще два блиндажа разбил... Опять замолчали.

- А пехота? - спрашивает Логвиненко.

- Разматыч, как там мальчики? Опять поползли? Здорово! Пусть поработают, мы помолчим... Займемся-ка снова минометами...