Начинали мы на Славутиче...

Никита Емельянович подозвал Козика к карте и показал район, где его дивизия должна сменить 280-ю стрелковую — нашего соседа слева. Мы тут же прикинули расстояние, которое предстояло пройти дивизии Козика, и поняли, что раньше трех часов ночи он на месте не будет. Начало же действий передовых отрядов, которые должна была выделить 351-я, было назначено генералом И. Д. Черняховским на 8 утра. Так что на рекогносцировку своей полосы наступления времени почти не оставалось. Как показал опыт войны, смену и перегруппировку частей нужно производить хотя бы за сутки. К чести генерала Е. В. Козика и его начальника штаба полковника Г. М. Каравана, проявившего предельную оперативность, воины дивизии сумели в срок выполнить поставленную комкором задачу.

Когда генерал Козик собирался уходить, его вызвался проводить заместитель командира корпуса полковник С. М. Черный.

— Я знаю тот район, Никита Емельянович, — сказал он Чувакову, — все покажу, а потом останусь в дивизии и пройду с ней до реки Горынь.

Чуваков бросил на своего боевого товарища быстрый и суровый взгляд. Казалось, что вот-вот у него сорвется какое-нибудь крепкое словцо. Но он только суховато сказал:

— Нет, Степан Макарович, вы мне будете нужны здесь.

Я понял комкора. Всем нам был памятен недавний случай, происшедший с С. М. Черным под Славутой. Чуваков приказал ему выехать к Петренко для уточнения обстановки на месте. Сначала все шло хорошо. Степан Макарович вместе с передовым отрядом 226-й дивизии двинулся в направлении Славуты и, когда немцы перешли в контратаку, даже помог командиру организовать отпор. Однако дальше он поехал вперед сам, не дождавшись подхода подразделений, которые двигались медленно. В поле бушевала метель, и трудно было ориентироваться. Черный добрался-таки до Славуты, оставленной уже к тому времени противником. Но он, разумеется, этого не знал и действовал, как говорится, наугад. При возвращении назад заместитель комкора напоролся на немцев, отходивших в западном направлении. Группа их оказалась немногочисленной, и полковник решил захватить ее в плен. Человек он был по натуре горячий, начинал войну командиром разведроты и привык смотреть в лицо опасности. Завязалась схватка. Однако гитлеровцы оказали сильное сопротивление. Вскоре к ним присоединилась еще одна группа, вышедшая из лесу. Черному с тремя сопровождающими его автоматчиками пришлось отходить, отстреливаясь. Адъютант его капитан И. Акимов был убит, один из бойцов ранен. Потом Степан Макарович получил от Чувакова не очень-то приятное внушение. «Ишь какой молодец-удалец нашелся! — сказал тогда комкор. — Помните, что каждый должен знать свое место в боевом строю».

Больше, правда, полковник Черный не допускал таких промахов. Исполнительный, знающий офицер, он понимал душу бойца и пользовался среди личного состава большим авторитетом. Через некоторое время Степан Макарович ушел от нас: он был назначен командиром 2-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.

* * *

Подготавливая форсирование реки Горынь, мы учитывали, что оборона противника по ее южному берегу построена отдельными узлами и опорными пунктами с гарнизонами в 50–200 человек, а промежутки между ними прикрывались огнем. Но зато в районе Ямполя у немцев был сосредоточен значительный резерв пехоты и до 50 танков. Обладая большой маневренностью, эти силы могли в короткие сроки выдвинуться на угрожаемое направление. Исходя из этого, Н. Е. Чуваков решил построить боевой порядок корпуса в один эшелон и форсировать Горынь одновременно в нескольких местах, чтобы гитлеровцы не смогли определить, где наносится главный удар. По первоначальному плану, разработанному штакором, основная группировка артиллерии сосредоточивалась в полосе 8-й стрелковой дивизии, на нашем правом фланге. Туда же нацеливалась и приданная нам 1-я гвардейская артиллерийская дивизия. Но поскольку в ходе боя могли возникнуть самые непредвиденные обстоятельства (так оно, кстати, потом и случилось), мы предусмотрели и другой вариант — использование артиллерии с маневром ее в центр боевого порядка.

Преодолеть расстояние, отделяющее нас от реки, предстояло передовым отрядам. Под их прикрытием выдвигались основные силы дивизий. Они должны были вступить в бой непосредственно при форсировании Горыни.

Накануне наступления почти все операторы выехали в части. Майор А. П. Федоров отправился в 8-ю дивизию. Туда же вскоре прибыл и я, поскольку именно там решалась главная задача. Майор К. Г. Андриевский был направлен в 351-ю стрелковую, а майор В. Е. Салогубов — в 226-ю. На месте с генералом Чуваковым остались лишь В. С. Новиков и И. Б. Смирнов.

Утром 26 февраля части корпуса перешли в наступление. Сбивая противника с промежуточных рубежей, передовые отряды 8-й стрелковой во взаимодействии с одним батальоном 4-го гвардейского танкового корпуса первыми вышли к реке Горынь на участке Германка, Вариводки, Ляховцы. Однако переправиться на другой берег они не смогли, остановленные сильным артиллерийским и пулеметным огнем.