Начисто

Обдавая меня жадным дыханием, Клим устраивается на коленях между моих ног. Трется подбородком о нежную кожу на внутренней стороне бедра. Поддевает пальцем перешеек трусиков. Я совру, если скажу, что не представляла, как это случится. Еще как… Но мне казалось, Клим будет действовать грубее. Все же он долго обходился без женщины. А еще ведь надо мной довлели все эти стереотипы про зэков. Я идиотка, теперь уж это надо признать, но в глубине души я смирилась, что это будет грязно. Может быть, унизительно даже, учитывая контекст происходящего и окружающую обстановку. Во мне зудели предрассудки. Осуждающие голоса забитых чужими «как правильно» баб: «Ой, Яська, это ж надо… Мало ей мужиков? Так нет, поехала, блядь такая, перед зеком ноги раздвигать».

И вот же, раздвинула. Да, перед зеком. И теперь одного не пойму, как выжить в этой обжигающей нежности, которой я до него не знала?

– Клим, – скулю, не сводя с него глаз.

– Знаешь, о чем я мечтал, когда мы были вместе в прошлый раз?

Озадаченно свожу брови. Он имеет в виду наш виртуальный секс?

– О чем?

Клим протягивает ко мне руку. Я, не сразу догадавшись, вкладываю в его ладонь свою. И безропотно подчиняюсь, когда он кладет мои пальцы на клитор.

– Увидеть это своими глазами.

Господи.

И я захожусь хныкающим стоном.

– Покажешь?

Мое бедро, где он касается его щекой, горит. Низ живота скручивает. Я в агонии.

– Ясенька…

Он так близко, мамочки! Ныряю под абсолютно влажные трусики пальцами. Прохожу по губам и ниже. Клим на миг прикрывает глаза. Я перебираю скользкие складочки, когда он склоняется. Проталкиваю палец внутрь и замираю, глядя в его невменяемые глаза…

– Продолжай.

Вынимаю и погружаю пальцы снова, уже в открытую себя трахая. Клим с рыком втягивает в рот набухший клитор. Я теку, как в последний раз, а он слизывает мои соки широкими мазками языка и только что не урчит.

– Вкусная моя девочка. Давай, отпускай себя…

Я рычу, когда он к моим пальцам добавляет свой, и взрываюсь так, что свет перед глазами меркнет. Пальцы конвульсивно сжимаются на плечах Клима в отчаянной попытке удержать меня в реальности. Но руки соскальзывают с его покрытых испариной плеч, и невольно я опять выпускаю коготки. Горячее дыхание зверя обжигает воспаленную кожу между ног. Даже находясь в стратосфере, я чувствую, как его срывает… Но мне больше не страшно. Вполне возможно, я была создана, чтобы умереть так.

На землю меня возвращает громкий лязг и вторящий ему звук проворачивающегося в замке ключа.

– Твою мать, – шипит Клим и одним прыжком вскакивает с постели, успевая накрыть меня одеялом аккурат перед тем, как дверь в комнату приоткрылась. Меня будто холодной водой окатывает действительность. Какое бы чудо не произошло сейчас, мне не стоило забывать о том, как жестока наша с Климом реальность. Наверное, я все же не понимала, насколько мы сами себе не принадлежим, находясь в этих застенках. И даже хорошо, что мне преподали такой вот урок. Сейчас не время для иллюзий.

– Ой, а я не вовремя, да? – голос того самого охранника звучит так, что сразу хочется помыться. Меня передергивает от отвращения. И… не стыда, нет. От злости. – Ну, извините. Петрович сказал, что вам нож нужен.

Высунув нос из-под одеяла, наблюдаю за тем, как Клим забирает из рук вертухая нож. Может, я еще и не очень хорошо успела его узнать, но почему-то кажется, что ему очень нелегко дается роль подневольного.

– Спасибо.

– А ты быстр, Дым. Уже и оприходовать телку успел.

Клим замирает. На спине проступают каждая мышца и каждое сухожилие. Воздух в комнате тяжелеет, давление подскакивает. Неужели вертухай не чувствует, что перешел грань? Ему не страшно? Мне – очень. Пожар в животе затухает. И там, где еще минуту назад бушевало пламя, стынет от дурного предчувствия.

«Пожалуйста, только держи себя в руках. Пожалуйста! Я не знаю, что делать, если ты сорвешься. Оно того не стоит, пожалуйста, Клим. Пусть что угодно болтает! У меня знаешь какая шкура толстая», – шепчу я про себя в глупой надежде, что мой зэк услышит.

К счастью, Клим отлично владеет собой. Тем непонятнее, почему провоцирующий его скот как-то быстро сдувается и уходит, не забыв нас запереть. С моих губ срывается вздох облегчения.

Клим проходит в тесный закуток кухни. С грохотом отбрасывает от себя злосчастный нож. Открывает кран и сует голову под струю воды. Мне остается лишь догадывается, что он ощущает. Каким образом вообще умудряется в этих условиях сохранять чувство собственного достоинства и не сломаться! Не каждый сможет, когда тебя унижают на глазах у любимой женщины. А что это, если не унижение? Будь мы на воле, Клим бы явно заткнул любого, кто посмел бы вякнуть в мой адрес что-то подобное.

Любимой?

Ох ты ж черт, Яся… Как же ты так влипла?

Клим возвращается. Садится на кровать и, подперев спиной стену, зажмуривается. Я же, напротив, вскакиваю.

– Клим…

Он молчит. И только желваки под кожей сильнее вздуваются. Не придумав лучшего способа, как успокоить мужчину, я опускаюсь перед ним на колени. Осторожно касаюсь ног. Я в одном белье, а он в штанах. Несправедливо.